Карина Пьянкова - Несчастливы вместе

— Нужно посидеть тут еще немного, — успокаивающе погладил меня по спине лучший друг. — Их осталось только двое. Мы очень скоро повяжем мерзавцев. Ты только подожди немного, принцесса. Ну и ты, косоглазый, тоже подожди.

Опять пытается задирать незадачливого папочку моего ребенка. Вот и чего ради привязался?

— А что там с Саммерсом? — спросила я с тревогой. Из-за фейри у меня сердце было не на месте.

— Плечо нашему дивному прострелили. Но к вечеру будет как новенький. Серебра по его душу у кретинов не нашлось. А свинца он никогда особо не боялся…

Все-таки подстрелили… Шустрые ребята. Не многие могут ранить рыцаря-фейри. Но, главное, он жив… Наш паршивец дивный жив. Это самая лучшая новость, какая только могла быть.

А нам действительно оставалось только ждать. И телефона мне так и не вернули. Вот ведь зараза…

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Ожидание выматывает. Ожидание — это мучительно. Я всю жизнь ненавидела ждать, но на этот раз все оказалось даже хуже прежнего. Металась по маленькой комнате, то и дело сшибая что-то на своем пути.

Кан время от времени хватал меня в охапку, усаживал на диван и пытался успокоить, как только мог. Получалось не очень… Долго сидеть я была не в состоянии. При первой возможности вскакивала и начинала бесцельно мерить шагами пол. И цикл повторялся снова и снова. Так несколько часов кряду. Рехнуться можно.

Кан Му Ён долго сохранял спокойствие. Упорно держался за здравомыслие и мне не давал рехнуться… Парню надо было памятник ставить за долготерпение.

Но спустя пять или шесть часов сам подорвался, пересел на подоконник, прижавшись к стеклу, и уставился в окно так, будто от этого зависела его жизнь. Наверное, я его окончательно замучила. Ведь любое терпение не бесконечно.

Тут сразу выяснилось, что биться в истерике, когда на тебя не обращают внимания, совершенно неинтересно. Поэтому я замерла на диванчике, обняв себя за колени. Опять захотелось плакать.

— В этом дворе и должно быть так оживленно? — неожиданно спросил мужчина, поднимая на меня глаза. И выражение в них мне совершенно не понравилось. Это был страх. Страх и обреченность.

— Оживленно? — напряглась я. Встала и подошла к окну, чтобы понять причину волнения.

Двое пьяных мужчин что-то втолковывали друг другу, сидя на лавочке. У каждого было по бутылке, к которым они время от времени прикладывались. Ну явно ведь не кола… Словом, ничего странного я пока не заметила.

— Ты о чем? — чуть растерянно переспросила я. — Галлюцинации, что ли? Головой еще раз где-то сильно ударился и теперь мерещится невесть что?

— Нет! В последние полчаса в этот двор постоянно заходили какие-то люди. Мужчины. И они были слишком хорошо одеты, чтобы жить где-то поблизости. Мне это не нравится…

У меня мурашки по спине побежали. Нет, Кан Му Ён, конечно, тот еще параноик, я это уже успела понять… Но то, что он не идиот, я поняла тоже. Да и в нашей ситуации паранойя — это лучшая стратегия выживания.

— Лиллен, нам с тобой нужно отсюда убираться. У меня очень плохое предчувствие. Слышишь? Мне кажется, они нас уже нашли. Те два ушедших от полиции психа. И они ни перед чем не остановятся, чтобы до нас добраться, — тихо обратился ко мне Кан. Голос у него звучал как-то тускло, невыразительно. — Срочно едем в аэропорт. По дороге закажешь нам по Сети билеты до Ямато. Там отсидимся у твоих друзей. Пусть этих фанатиков осталось лишь двое, но я не хочу тобой рисковать. Вами рисковать.

Я нервно сглотнула. На меня начала накатывать паника. Выбираться из убежища, которое дарило хоть какую-то иллюзию безопасности, не хотелось. Неизвестно, что с нами может случиться за пределами квартиры. Руки сами собой тут же легли на живот, то ли в попытке защитить самое дорогое, то ли я просто хотела получить от своего чудо-ребенка каплю-другую уверенности в благополучном исходе.

— Мне страшно, — безэмоционально сообщила я Кану, чувствуя, как внутри все холодеет от ужаса и, что греха таить, от обреченности.

Кан, которого в последнее время меня так и подмывало назвать по имени (черта с два я это сделаю даже мысленно), обнял меня. Неуверенно, некрепко, но все-таки тепло чужого тела рядом принесло какое-то облегчение.

— Я сделаю все ради тебя и дочки. Слышишь? С вами обеими будет все в порядке.

Он говорил тихо, вкрадчиво, но с той самой интонацией, с какой обычно люди говорят, что земля круглая и солнце встает на востоке. Непреложный факт. Иначе быть не может.

— Ты ведь всего лишь человек. И ты не всесилен… — тихо отозвалась я, утыкаясь носом ему в плечо, вдыхая его запах, впитывая его тепло. Нелюбимый мной, он стал за совсем короткое время кем-то очень близким, дорогим. Тем, в ком я больше не сомневалась… Пора было все заканчивать, пока он не стал еще и нужным.

Все-таки он умеет добиваться своей цели, хитрая косоглазая образина…

Мир вокруг нас замер. Пусть всего на несколько секунд, но замер. И нас было только двое. Точнее, трое. Я уже начала верить, будто наша дочка прекрасно понимает, что вокруг происходит. Понимает и пытается помогать в меру своих сил. Моя храбрая и сильная девочка. Лучшая на свете.

— Если нужно, стану даже всесильным. Стану любым, только чтобы с вами все было хорошо.

Мы просто стояли и молчали пару минут.

— Выходи за меня замуж, Лиллен. Я буду хорошим мужем, вот увидишь, — тихо попросил меня он. — Пожалуйста… Нам не надо расставаться.

Еще не так давно я легко отвечала ему «нет» на такой вопрос.

— Я подумаю. Хорошо?

На этот раз я уже колебалась. С языка упорно не срывалось решительное «нет». Не было уже той полной уверенности, что хуже мужа представить нельзя, пропала она куда-то, будто и не было никогда. И на ее место пришло спокойное понимание, что даже если он действительно будет ходить на сторону после свадьбы, то в некотором роде все остальные достоинства будут искупать этот грех. Он будет делать все для жены и детей. А дочку так и вовсе наверняка будет боготворить и баловать, как настоящую принцессу. Хотела бы я, чтобы моя девочка почувствовала себя принцессой?..

Может быть, правы те, кто твердил мне до сих пор, будто он не самый плохой вариант? Беннет, мама…

— Хорошо, — согласился Кан с явным облегчением, обнимая меня чуть крепче. — Я ведь все равно не отстану, веришь?

— Верю, — недовольно буркнула я, решительно выпутываясь из его рук. Не время для всех этих телячьих нежностей. За нами могут вот-вот явиться убийцы…

Да и поговори мы еще немного, и Кан вытянул бы из меня признание, что я ему уже верю практически во всем. Или даже не практически… Просто верю.