Ведьма, тень и черный кот - Александра Лисина
Да, Арчи со мной больше не было, и я не знала, появится ли он здесь когда-нибудь еще. Учитель остался в камере. Тэ ушел. С врагом, который нас во все это втянул, тоже пока неясно…
Другое дело, что прямо сейчас с этим ничего нельзя поделать. Ни в управлении появиться, ни в тюрьму наведаться, ни просто с кем-нибудь поделиться раздиравшими меня на части сомнениями.
Пожалуй, одиночество стало наибольшей из всех моих текущих трудностей. Сложно жить, когда тебе не с кем это даже обсудить и получить в ответ хотя бы ободрение, а то, может, и мудрый совет.
И тем не менее совсем одна я все-таки не осталась. Потому что вместо старого Арчи у меня остался кот, который так же, как и он когда-то, требовал заботы и внимания.
Да и дома давно надо было навести порядок. К примеру, ненужные больше книги вернуть на положенное им место, собрать разбросанные по ковру бумаги, убрать подушки от окна. Опять же, в спальне порядок навести, в лаборатории наконец прибраться, пока я не придумаю, как ее восстановить…
Еще у меня осталась лавка, у которой не так давно был серьезно поврежден фасад, и теперь его каким-то образом тоже надо будет отремонтировать. Плюс следовало что-то решать с помощницей, ведь она, как и я, с недавнего времени осталась без работы. Затем искать поставщиков, которые могли бы продать мне основу под кремы по сниженной цене, опять где-то бегать, суетиться, искать, спрашивать, договариваться…
Одним словом, дел было полно. И у меня попросту не имелось свободного времени, чтобы подолгу предаваться унынию или жалеть о том, что я не сказала или не сделала.
Найдя таким образом некоторый баланс между тем, чего мне бы хотелось, и тем, что надо было сделать, я быстро встряхнулась и, несмотря на то что пока не знала, как со всем этим буду справляться, решила начать с самого простого — с уборки. Поэтому, отложив сомнения, переживания и прочие сложности до лучших времен, я до самого вечера мыла, чистила, драила и убирала, отлично зная, как это помогает отвлечься от насущных дел и что для женщины лучшего способа забыться не существует.
Я дала себе два дня, чтобы отдохнуть, подумать, переосмыслить все, что со мной случилось, и выработать какой-то план. Целых два дня, чтобы собраться с духом и снова войти в прежнюю колею. Да, это было нелегко. Да, я часто порывалась сходить погулять куда-нибудь в окрестности Зеленой улицы, но всякий раз себя останавливала и повторяла: еще не время, пока еще нельзя, даже если очень хочется.
А вот газеты я все-таки читала. Более того, каждое утро начинала именно с них. Однако там, к моему огромному облегчению, ничего не было написано про непонятную болезнь лорда Кайрона Даррантэ, не встречались упоминания, что два дня назад с его особняком случилось нечто непонятное. Громких происшествий в столице тоже больше не происходило.
И лишь на четвертый день мелькнула коротенькая заметка о том, что с мастера Олдина Дэврэ сняты обвинения в покушении на главу службы магического надзора, его полностью реабилитировали, хотя само расследование все еще продолжается и поиски преступника не останавливаются ни на миг.
Когда я узнала, что учителя выпустили из тюрьмы, с моих плеч свалилась просто неимоверная тяжесть. А в тот же вечер я получила от него письмо с просьбой соблюдать осторожность и не искать с ним встречи, пока он сам не сообщит, что опасность миновала, и не скажет, где, когда и как именно мы сможем увидеться так, чтобы никого не насторожить.
Но я пока и не собиралась делать глупости. Все, что мне нужно было знать для душевного спокойствия, я уже знала. Учитель свободен. Лорд Кайрон, судя по всему, ему поверил. И какое-то время ему будет точно не до меня, особенно если он стал таким, как прежде, и все еще ничего обо мне не помнит.
С этими мыслями я уснула. Но уснула, наверное, впервые с улыбкой на лице.
А еще через два дня в моем доме начали происходить самые настоящие чудеса.
Начать с того, что прямо с утра ко мне пожаловал посыльный с письмом из городского совета, в котором сообщалось, что моя жалоба на городскую стражу, по вине сотрудников которой я осталась без лаборатории и ценного оборудования, рассмотрена, признана обоснованной, весь сообщенный мною ущерб учтен, а заявление на возмещение средств принято к исполнению.
Пока я, шалея от происходящего, стояла в дверях и в шоке от увиденного перечитывала странное письмо вновь и вновь, откуда ни возьмись явился второй посыльный и всунул мне в руки другое письмо. На этот раз от ростовщиков. Где черным по белому сообщалось, что взятая мною ссуда полностью погашена, и никаких обязательств перед их конторой у меня больше не осталось.
Как только он ушел, как по заказу, прибежал мальчишка в сопровождении пары крепких парней, с коротенькой запиской в руках, тугим мешочком и небольшой деревянной коробочкой, на которой стояли инициалы и печать мастера Нодэ.
«Дорогая госпожа Хартис, — гласила собственноручно написанная старым мастером записка. — Безмерно рад, что вы все-таки решились выкупить мое изделие по сходной цене, да еще и раньше планируемого срока. Как и уговорено, я возвращаю вам оставленный вами залог вместе с вашим прекрасным браслетом. Носите с удовольствием. С уважением, мастер Нодэ».
Я, все еще ничего не понимая в происходящем, недоуменно уставилась на гостей. Но тут мальчишка с торжественным видом вручил ту самую коробку, в которой я некогда отдавала на растерзание свой любимый браслет, а следом один из амбалов отдал мне деньги. За тот самый залог, который я, между прочим, не возвращала, и за сам ошейник, который мы с учителем безнадежно испортили.
— Простите. Наверное, мастер Нодэ ошибся, — неуверенно начала я, будучи не в силах взять в толк, какая муха его укусила и почему он прислал мне деньги, которые должны были остаться у него.
— Никакой ошибки, госпожа Хартис, — лихо подмигнул мне мальчуган.
— Доброго дня, сударыня, — дружно козырнули амбалы и, так же дружно развернувшись, потопали восвояси, охраняя маленького курьера.
Что за ерунда⁈ И что вообще сегодня происходит в этом мире⁈
Но не успела я разобраться с происходящим, как вдруг в конце улицы показалась целая вереница телег, груженых различными
