Под созвездием Большого Пса. Луны больше не будет! Книга 1 - Анатолий Николаевич Кольцов
Врач должна была завести разговор о происшествии у скалы. Но ей хотелось сделать это весьма деликатно, что бы всё это не выглядело как допрос, тем более, что он не должен был заподозрить друзей, в том, что ей от них стал известен тот вчерашний инцидент в горах, когда ему вдруг стало дурно. Она быстро придумала тему и завела о ней свою беседу.
– Я хочу знать как ты переносишь небольшие нагрузки. Ну-ка расскажи мне что ты ощущаешь, когда гоняешь с ребятами на велосипедах?
– А ч тоя ощущаю, устаю, пить охота.
Шурка ответил так, как и должен был ответить, а врач не унималась.
– Не страшно ли тебе катиться с горки, так, чтобы ветерок обдувал?
– Вроде нет, не страшно, от ребят ни разу не отставал, как они, так и я.
– Это очень хорошо, молодец. А вот бывает ли тебе дурно? К примеру, голова кружится, в сон клонит или ещё что-нибудь странное происходит. Шурка тут же вспомнил, как ему стало плохо перед скалой. Он не собирался это утаивать и всё как есть рассказал, но начал он рассказ с луча, который увидел в скале.
Отец и врач, оба слушали его рассказ, как завороженные. А сам Шурка держался спокойно, а вот когда стал говорить о резкой слабости, тут не мог что-то внятно объяснить, видимо на его памяти отразилось смутное состояние и внезапная слабость. Но об этом её подробно поведали его сотоварищи. В общем картина для неё вырисовывалась вполне определённая.
– Мне всё понятно, иди Саша погуляй, можешь отправляться домой, если захочешь, а я с твоим отцом немного побеседую о твоём здоровье.
– А что у меня плохое здоровье?
Испуганно переспросил Шурка.
– Вовсе нет, просто нужно будет понаблюдать за твоим головокружением, а твоему папе я объясню, как это делать. Иди, до свидания.
Шурка вышел во двор больницы, на душе у него словно кошки скребли. Он помнил всё, что касается светового луча, но это никого не интересовало, а он знал, что луч, это главное. Этот необыкновенный луч света каким-то странным способом дал ему понять, что кто-то нуждается в его помощи. Правда, информации было настолько мало, что оказать эту помощь было бы нереально. Как в сказке: «Пойди туда не знаю куда. Помоги том, не знаю кому». Иногда человек может представить себе нечто и это нечто ощутить почти реально. Подобное называется внушением, а если внушаешь себе сам, то самовнушением. Так вот то, что он увидел у скалы, не было самовнушением. Он помнит и сам луч и его прикосновение, а теперь, когда прошло некоторое время он, вдобавок ко всему, понял, что у того луча нет окончания. Как это можно было представить себе, он тоже не понимал, просто знал, что у этого луча нет окончания. В школе они пока что не изучали принципы бесконечности. Да и там не всё гладко с понятиями. Бесконечность в учебнике имеет своим символом окружность, замкнутую в виде восьмёрки. Если разобраться, то этот значок – для бестолковых. Разве можно считать, например, московскую кольцевую трассу – МКАД, бесконечностью? Если только в качестве анекдота. А в том, что луч бесконечен, Шурка не сомневался. И ещё в одном он не сомневался, что этот луч совершенно безопасен и что он – живой. Возможно это ему внушил тот самый световой пучок, возможно это внушил себе сам Шурка, но безопасность луча и способность к полноценному общению, у него не вызывала сомнений. Он тихонечко присел на скамейку неподалёку от поликлиники и стал дожидаться отца. Вдруг он вновь увидел перед собой тот самый участок скалы, откуда на него в первый раз проистекал свет. Этот скальный выступ образовался, словно из ничего, он заслонил собой все близлежащий дома, но не разрушил их, а просто заслонил и всё. Шурка стал вглядываться в каменную глыбу и на ней, так же как и раньше, показался светлый круг, который, не дожидаясь каких либо команд, начал приближаться к нему. Всё повторилось как в первый раз. Луч коснулся его груди и плеч. В этот раз в контакте луча с телом мальчишки произошли изменения, во время прикосновения, Шурка явно почувствовал огромный прилив сил. Он ощутил себя необычайно легко и бодро. Причём разница оказалась настолько явной, что юный мальчишка готов был в буквальном смысле сдвинуть с места любую гору, даже самую огромную. Луч не только осуществил прилив дополнительно энергии юнцу, но и заметно поднял ему настроение. Шурка взбодрился, встал со скамейки и даже не заметил, как луч исчез. Вот он был, вот его не стало. Однако это, в общем-то, нисколько его не удручало, он вновь был уверен в том, что луч это его новый друг. Он абсолютно не придавал значения, откуда в нём появилась эта уверенность, но это было для него и не важно. Так же не имело значение и то, что у его нового друга нет окончания, что неизвестно откуда он взялся. Но не в том смысле, что он появляется из скалы, а в том, что неизвестно из чего он образовался там внутри этих камней. Для Шурки было главным то обстоятельство, что он как близкий друг живой, что он совершенно безопасен и что он ещё появится.
– Николай Сергеевич, я полагаю, что с Вашим сыном происходит самое плохое, что только могло произойти.
Шуркин отец на глазах врача так и сник. Он не нашёлся даже что у неё спросить, а просто, молча, сидел, понурив голову, и ждал её дальнейших слов, чтобы как можно полнее узнать о той болезни сына, которая свалилась на их семью. Анна Владимировна, видя его тягостное состояние, посчитала, что не имела права преуменьшать фактическое состояние Шурки и тихо продолжила.
– По всей видимости, у него стали появляться галлюцинации. К чему это может привести, я до конца предположить не в состоянии, но хотела бы предупредить Вас о том, что возможно, Сашу придётся госпитализировать для более углублённого диагностирования данного заболевания. Я предлагаю не затягивать с этим. Как Вы считаете?
После услышанного Николай Сергеевич никак не мог собраться и взять себя в руки. Он не расплакался только потому, что находился в чужом кабинете, и был не один. Немного помолчав, он тихо ответил.
– Ну, если Вы считаете, что так будет лучше, то конечно.
– Вот и правильно, давайте я завтра свяжусь с медиками, мы посоветуемся с ними и тогда я Вас снова вызову.
Николай Сергеевич вышел из кабинета врача чуть не плача,
