Евгений Нестеренко - Тень ведьмы

Графиня встала из-за стола.

Герцог поспешно поднялся.

— Прогуляемся в парк? — предложил герцог.

— Нет, пойдемте наверх, поближе к небесам. Там дышится легче. Ну на башню, на башню, — пояснила графиня, видя, что герцог не понимает ее.

— С удовольствием.

— Только захватите с собой графин. Да-да, вон тот, с вином.

Графиня взяла бокал и, опершись герцогу на руку, направилась к узкой винтовой лестнице, поднимающейся на самую высокую в замке башню.

Наверху дул ветер. Ветер не холодный и не теплый. Тревожный. Практически неощутимый. Призрачный. Играющий снежно-перистыми облаками. Пронизываемый солнцем. Он подхватил черные волосы графини и заставил их трепетать. Он насмешливо дунул герцогу в лицо. И помчался дальше. Далеко, во все стороны одновременно. Чтобы через миг снова вернуться сюда.

Графиня глубоко вздохнула. Посмотрела на горы. Затем на герцога. Протянула руку с пустым бокалом. Герцог налил вина из графина.

— Вам нравится вид?

Герцог кивнул.

— Красиво. Я завидую вам, Валерия: у вас чудесный замок. Думаю, у него интересная история.

— У каждого замка есть своя история.

— Расскажите! — попросил герцог.

— История-то интересная, — усмехнулась графиня, — только… не совсем… Впрочем, почему бы и не рассказать?

Звали графа Хаснова. Был он родом из южных земель, оттуда, где солнце не греет — жжет, а дождь бывает только несколько раз в году. Там иная вера и иные нравы. И люди там иные. Граф имел раскосые глаза и желтую кожу. Имел узкую бородку клином и горячий характер.

Только никакой он был не граф. Он был хан. Из именитого и богатого рода. Настолько именитого, что вздумалось ему как-то свергнуть южного правителя и захватить престол. Да ничего из этой затеи не вышло: разбил правитель войска хана и соратников его захватил в плен. А захватив, принялся предавать пыткам и публичной казни через Бронзового Быка. Хан не стал дожидаться, когда дойдет его очередь запечься в бронзовом чреве, и поспешно бежал из страны.

Так случилось, что оказался Хаснова в Королевстве. Здесь удача улыбнулась ему: Король, недолюбливавший южного правителя, принял хана-отступника ласково и любезно. И даже пожаловал ему замок с немалым количеством земли в качестве подарка. Подарка воистину королевского, потому как хан становился теперь полноправным вельможей, ничуть не хуже остальных феодалов. А поскольку в Королевстве титула «хан» не существовало, назвался Хаснова графом.

В те времена носил горный замок иное имя. Хаснова не стал его менять. Но принес он в замок иные изменения. Принес он туда южные убранства, южные яства и южные обычаи. Южную веру. От которых немногочисленные соседи-феодалы пришли в ужас. Побывав в замке графа однажды, более никто не решался вновь приехать туда с визитом.

Нет, Хаснова был очень радушным и гостеприимным хозяином. Просто он, по обычаям своих стран, завел себе обширный гарем, на пиру у него плясали обнаженные наложницы, а блюда готовились, не взирая ни на какие посты. И, конечно же, никто не справлял в замке обедню, никто не читал перед едой молитв и не служил месс. Всего-навсего. Но для благочестивых и фанатичных рыцарей-крестоносцев этого было вполне достаточно, чтобы порвать всяческие отношения с новоиспеченным графом, практически эти отношения и не начав. А за горячий южный темперамент прозвали графа прозвищем «Каралхо», что на старозападном диалекте означало «мужской детородный орган».

Граф не очень-то огорчился. Он жил так, как хотел. И он знал, что такая жизнь южной религией ничуть не запрещается. А своей религии он не изменял и бога своего не предавал. Точнее, это ему так казалось. Но вот южный правитель думал иначе. Когда он узнал, что хан Хаснова стал подданным Короля, он пришел в неописуемую ярость и велел главному южному жрецу предать отступника анафеме. И повинуясь приказу владыки, вскоре в замок графа примчался гонец с юга и вручил Хаснове свиток, где коротко и ясно было написано, что проклинается хан Хаснова навеки веков и что нет теперь ему после смерти места в священной земле, подле Пророка.

Это был сильный удар. Граф не видел выхода. Возвращение в родные края сулило ему жестокую и бессмысленную смерть, а дальнейшая жизнь в Королевстве лишала его душу благословения Пророка. Тогда граф решился, и принял он новую веру, веру той земли, которая стала ему вторым домом.

Велики были его грехи перед этой верой, но Хаснова был полон решимости и раскаяния. Он распустил свой гарем, разогнал наложниц и наложил на себя строгую епитимью. Стал вкушать лишь черствый хлеб и пить родниковую воду. Пожертвовал большую часть состояния Церкви, стал молиться денно и нощно Господу, прося принять его под свою опеку. «Прости меня, Господи, — говорил он. Я предал ради тебя свою бывшую веру, предал свою родину и своих братьев. Дай же мне знак, если ты прощаешь меня!» Но не давал ему Бог благословения. И все же Хаснова не терял надежды. Он вел тихую и благочестивую жизнь, совершил походы по многим святым местам, щедро жертвовал на церковные нужды. Так прошло несколько лет.

И приключился с графом такой случай. Уснул однажды Хаснова в своем замке, обессиленный долгим постом, и приснился ему сон. Во сне он услышал голос, который раздавался откуда-то сверху. Голос сказал ему: «Поднимись ко мне, человече, оставь земные грехи». Хаснова поднялся на самую высокую башню замка и увидел, что зовет его Бог. — Поднимайся сюда, на небо! — сказал ему Бог.

— Ты зовешь меня, Господи? — удивился он. — Но как я могу подняться к тебе?

— Оставь земные грехи, — повторил Бог, — и твоя душа освободится.

— Но ведь я отрекся от мирской жизни!

— Да, но на тебе первородный грех. Он камнем тянет твою душу к земле, не отпускает ее. Избавься от этого камня…

— Я понял, Господи! — воскликнул Хаснова.

Он достал нож, отсек себе греховную плоть и сбросил ее с высоты, на землю. Истекая кровью, ступил на край башни.

— Я иду к тебе, Господи! — сказал он. — Я иду к тебе!

Хаснова воздел руки к небу, сделал шаг вперед и… рухнул вниз. И прежде чем его тело разбилось о камни, он успел понять свою ошибку. Ошибка была в том, что камень первородного греха сидел у него в душе, а не в теле. Что мысли свои следовало ему очистить, а не плоть. Ибо рассудок руководит плотью, рассудок совершает поступки, и рассудок несет ответственность. За все.

Тело графа осталось на земле. Да ему и не нужно было небо, не нужен был ему и бог. А душа графа замерла между раем и адом. Вера не дает ей рухнуть вниз, камень греха не позволяет подняться вверх. Так и осталась она скитаться на вечные времена, так и летает между небом и землей до сих пор.