Последний из рода Демидовых - Борис Ветров
Я посильнее сжал меч царя, в памяти всплыло труднопроизносимое: Мардука-шапик-зери. Как там его титул? «Царь вселенной»! Ну что же, посмотрим…
Я услышал шелест. Неприятное чувство кольнуло сознание. Я обернулся: на меня надвигалась волна адского пламени. Я не успел ничего сделать, даже выставить пресловутый «щит», лишь зажмурить глаза и закрыться руками от волны пламени. Я слышал, как вокруг бушует пламя, как шелестит пепел, но не ощущал боли, да и какого-то другого урона не чувствовал. В первый раз хоть я и находился от волны на приличном расстоянии, но ощутил её разрушительный удар на расстоянии. Я что, умер? Но… рука по-прежнему сжимала меч, я не удержался и открыл глаза.
Посреди беснующейся огненной волны меня защищал зелёный купол из антара. Я был уверен, что ничего подобного не создавал. Неужели кто-то спас меня? Но кто мог справиться с пламенем Ксагара? Я присмотрелся. Проследив, куда тянуться нити антара, я понял, кем был установлен купол. За деревьями, в стороне от направления движения волны огня, стоял старец в монашеской рясе. Его защищали вооружённые люди, а ещё возле него находился инквизитор Сойкин.
Всё встало на свои места. Только теперь меня мучил вопрос: кто этот старик, который может защитить от такой чудовищной волны⁈ Я уставился на Луминара и Габриэллу. Они тоже оказались объяты огнём, но им вреда адское пламя не причиняло. Я ощутил, понял, почувствовал, что Луминар более не является моим фамильяром, он был свободен!
Луминар и Габриэлла более не враждовали. Они подошли в платную, к моему куполу, и демонесса, щёлкнув жвалами, попыталась укусить мой защитный купол.
Огонь стих, и купол пропал. Старик облокотился на Сойкина, ему явно тяжело далось заклятье. А я ушёл в «скольжение», ящер и многоножка ринулись за мной. Луминар немого отстал, а Габриэлла, напротив, вырвалась вперёд. Знают, твари, что я не смогу ударить антаром! Но ничего… Я резко затормозил, накинул ещё одно «скольжение». Многоножка начала менять траекторию движения, протягивая передние лапки в мою сторону. Слишком медленно для меня! Я ударил рукой по лапке, отодвигая её в сторону и оголяя тельце многоножки, следом нанёс удар клинком.
Я побежал дальше. Габриэлла замедлила бег, остановилась и начала скукоживаться. Хитин осыпался пластинами, лапки распадались на члены. Демонесса не превратилась сразу в прах, вначале она рассыпалась на составляющие внешнего скелета, коим у насекомых являлся хитин. И только полежав на земле пару секунд, хитиновые составляющие потемнели и обратились в чёрный песок.
Помня, как спасся от волны огня, пущенной принцем ада. Я всё время посматривал в сторону Ксагара и не зря. Возле принца ада возникла фигура. Мартина обзавелась новой головой. Одна из пастей, та, что росла на плече, отрастила глаза и пыталась занять место прежней головы. Её шею скрючило и повело, а грудь крысы потеряла симметричность. Я невольно ухмыльнулся. Только этой твари мне ещё не хватало…
Волна огня не заставила себя ждать. Принц ада целился в меня, хотя, на мой взгляд, монах являлся целей поинтересней. Но Ксагар выплеснул демонический огонь в мою сторону. Особого выбора у меня не было: либо драться с Луминаром и погибнуть в адском пламени, либо бежать со всех ног и даже быстрее.
Я выбрал второе. Вновь наложив «скольжение», уже третье по счёту, перепрыгнул раскидистый кустарник и побежал к деревьям. Но волна в этот раз оказалась быстрее предыдущих двух. Я не успевал выйти из-под огня и пришлось накинуть ещё «скольжение». Знаю, что вредно и опасно, но выбора не было.
Мне оставалось не более трёх метров, только между деревьев показался овражек. Если бежать по нему, то точно не успею. Я запрыгнул на дерево и использовал «рывок», перелетая овраг и уходя от волны адского пламени.
Ксагар потерял интерес ко мне, демон направил свой взор на монаха и Сойкина. А за мной неуклонно следовали Мартина и Луминар. Они не торопились, а я изрядно устал. Скинув все «ускорения», я присел на упавшее дерево, восстанавливая дыхание и сердцебиение, насколько это возможно.
Демоны шли вместе, и каждый сам по себе одновременно. Они готовились к бою, и их решительность мне не нравилась.
— Что, умаялся, Демидов? А ты знаешь, какого это быть фамильяром? Знаешь, что, демон, если получает неожиданно свободу, первым делом накидывается на своего хозяина? — прохрипел Луминар, — Мы ненавидим служить и подчинятся больше всего на свете. Особенно если это не по нашей воли!
— А мне сейчас не хватает только лекции по психологии демонов, с постфамильярным синдромом!
— Издеваешься⁈ — повысив голос, с вызовом, спросил Луминар.
— Самую малость, — я пожал плечами, — лучше скажи, что это за крысиный пазл?
Я указал на Мартину, и её глаза вспыхнули гневом. Крыса ускорилась и, не удержавшись на склоне овражка, покатилась вниз. Можно было сделать предположение, что потеря головы не прошла даром, а новая ещё не освоилась с телом. Ну что же, мне же проще.
Я накинул сразу два «скольжения» и с места применил «рывок», разрывая расстояние с Луминаром. Ящер зашипел, привстал на задние лапы, в попытке защитится, и ударил хвостом. Признаюсь честно, этого я не ожидал. Меня откинуло назад, прямо в лапы Мартины, крыса не растерялась и вцепилась в мои ноги сразу тремя пастями. Луминар кинулся с небольшим запозданием, желая откусить мою голову.
Острая боль пронзила правую ногу возле щиколотки и под коленкой, левую ногу Мартина решила погрызть в районе бедра. Я накинул сразу два «скольжения», и всё почти остановилось.
Мартина гребла лапами, выбираясь из оврага, ещё пара секунд, и я бы оказался под её тушей. Луминар завис с раскрытой пастью над моей головой и, без сомнения, мог первым убить меня. Я потянулся клинком в сторону челюсти демона, лезвие рассекло мягкую плоть, раздробило челюсть, и выбив пару зубов, вышло по дуге наружу.
Я смог себе позволить понаблюдать пару мгновений, как кровь, не успевая выступить наружу, превращалась в чёрный пепел.
Рука с клинком продолжила движение и, не меняя траектории, ударила Мартине в новую голову. Меч рассёк демонессе лоб и прошёл насквозь через череп, словно раскалённый нож сквозь сливочное масло.
В глазах заметались чёрные мошки, я начал терять сознание и с трудом скинул все четыре «скольжения».
Последнее, что я запомнил — острую боль на правой руке. Печать Призыва перестала существовать на моём теле.