Портрет Ласточки - Константин Константинович Романов
— Куда мы пойдём, мессир профессор? — спросил вполголоса полурослик.
— Туда, где вас не будут искать ни выпускники, ни архимаг. Он зол, Овроллия, очень зол. Любимейший цветок покинул сад без разрешения садовника, нанеся оскорбление его гордости и авторитету.
— Он это заслужил, — сказала девушка, накидывая на себя дорожный плащ и ремень сумки.
— А ты, — Кенциль подошёл ближе, и Овроллия увидела огоньки в его глазах, — не заслужила быть запечатлённой на портрете. Он может, если захочет, — наставник взял две оставшиеся сумки, а Илес схватил последнюю. — Идём, скорее.
Через воздушные галереи, коридоры и лестницы троица кралась в сторону главного корпуса. Академская стража по пути предупреждалась профессором, а редкие школяры не были выпускниками, и потому никто не знал беглецов. Однако в одном из коридоров показалось несколько силуэтов, профессор приказал идти другим путём.
— Скажите, мессир, куда мы идём? — спросила Ови.
— Мы с Илесом не рассказали тебе, как быстро смогли выбраться из того подземелья, чтобы позвать старшину юстициаров. Я обнаружил в груде металла ключ от тайного хода, бегло изучив записи Алерица. Он сам использовал этот туннель, чтобы попадать к своему творению без спуска в подземелья.
Пройдя коридор, академики наткнулись на нескольких сокурсников Овроллии. Она не нашла ничего лучше, кроме использования заклинания силового поля. Перегородив коридор светло-голубой мембраной от пола до потолка, беглецы побежали назад, и вскоре уже Илес начал вести наставника с воспитанницей по коридорам и лестницам.
На первом этаже была только стража. Миновав её и закрыв за собой двери, профессор приказал полурослику открыть потайной лаз. Овроллия сразу же узнала коридор, который закрывался с двух сторон на замок. Как и в прошлый раз, ей послышался едва различимый плач.
— Это не безумие… не безумие! — прошипела она, оглядываясь и боясь открытой фальшпанели за спиной одной из статуй. — Наставник, она точно мертва? Та, с чьего тела вы достали ключ?!
— Идём! — приказал Кенциль, ибо за дверные ручки позади начали дёргать.
Фальшпанель привелась в действие тем же ключом, и, казалось, деревянное полотно, покрывающее толстую каменную плиту со стороны коридора, надёжно защищало мастера Алерица и его голема от чуткого слуха студентов, профессоров и стражников.
Пройдя через узкую винтовую лестницу и короткий коридор, они вышли в тот самый зал круглой формы, где всё ещё потрескивали настольные лампы. Овроллия едва не выронила сумку, когда часть сломанной люстры пошевелилась, но оказалось, что здесь дремала её ласточка.
— Вот и вы! — прощебетала птица, застыв в воздухе.
— Стой! Ты остаёшься здесь! — приказала Ови.
Пернатая покрутила головой и облетела людей с полуросликом, пытаясь преградить им дорогу. Она пропела:
— Бросаешь меня после всех приключений?
— Я бесконечно благодарна тебе, — остановилась Овроллия. Илес и Кенциль встали у прохода к мозаике, чародейка продолжала: — Но ты не являешься частью меня. Илес прав, — она обернулась к другу, — слова Алерица засели у меня в голове очень глубоко. После того убийства я начала меняться, а ты — вобрала в себя разум другого человека, который даже не осознаёт себя. Я создала нечто новое, но не то, чего желала…
— Подчинение… беспрекословная лояльность, — прощебетала ласточка, махая крылышками. — Значит ли это, что мы не можем дружить, как старшая сестра с младшей?..
— Нет, — сразу ответила девушка. — Это моя ошибка. С момента твоего сотворения я хотела наделить тебя настоящим интеллектом, чтобы ты отличалась от послушных иллюзий и конструктов, была самостоятельна в принятии решений и… способна учиться и учить других, включая меня. Но, осознавая себя как личность, ты…
— Стала спорить, перечить тебе, превознося своё мнением над твоим, — перебила птица, повернув голову и посмотрев на молчаливых спутников хозяйки. — После того, как безумный чародей поймал меня в свои сети, и ко мне, приходится признаться, вернулась часть чего-то, что можно назвать «жизнью». Я стала понимать, что моя жизнь зависит от постоянной подпитки магией. Не чары того одичалого мага оставили рану на всё время моего существования, не клинок твоей сестры-близнеца. Хозяйка, эта связь чудовищна. Без магии я буду не более чем сотканным из материи пространства телом, имитирующим настоящую птицу. Только рядом с мозаикой я чувствую себя в покое и безопасности… Ты решила окончательно, нет смысла переубеждать твою светлую голову?
Ови скинула сумку на пол, взяла фамильяра в руку и погладила. Чёрные глаза не показывали ничего, возможно, все те эмоции, которые Овроллия видела раньше, были не более чем результатом самовнушением.
— Я выдавала желаемое за действительное… Однако исследования нельзя бросать на полпути. Ты останешься здесь, я отвяжу своё сознание от твоего. Проживи спокойную жизнь в вечности и… не позволяй более никому из школяров приближаться к этому мозаичному панно.
— Что ты намерена сделать? — вполголоса просипел полурослик, пока чародейка поглаживала пернатую голову.
— Новую ласточку. Моё заклинание будет обновлено, как и я — вернусь в этот мир новой. Дочь рыцарей, так он назвал меня. Доблесть, честность, отвага и сила — вот те столпы, на которых должна покоиться магия. Искусство и наука беспомощны сами по себе. Теперь я поняла.
Наставник Кенциль тяжело выдохнул и поправил две сумки на своих плечах. Илес отмолчался. Овроллия вспомнила позабытые месяцы назад строки, прочла про себя чары и поцеловала ласточку в лоб. Из её головы в уста бывшей хозяйки потянулась голубоватая пелена наподобие лёгкой дымки. Девушка почувствовала прилив сил, будто к ней вернулась вся та уверенность и твёрдость, с которыми пришлось расстаться после убийства стражников.
— Не забывай свою подругу, — пропела птица более осознанно. — И мы не забудем тебя.
Ови кивнула и подкинула ласточку, после чего взяла сумку и направилась следом за спутниками в коридор.
Не сразу найдя секретный рычаг, беглецы открыли мозаичное панно и выбрались наружу. Вскоре каменная плита, украшенная светящейся ласточкой, поднялась из проёма в полу и встала на месте. Иллюзорная птица села рядом и проводила бывшую хозяйку последним щебетанием:
— Никто не откроет эту мозаику, клянусь своим хвостом. Прощай, Овроллия.
Чародейка кивнула и вместе со спутниками отправилась прочь.
На конюшнях никого не было, кроме двух слуг-конюхов из числа людей. Они помогли навьючить поклажу на двух лошадей и выпроводили беглецов во двор. Те доехали до ворот, где их вышел встречать стражник с учётным журналом. Он дал команду остальным готовиться к пропуску, а сам записал сначала имена профессора и полурослика, после чего обратился к Овроллии:
— Как вас записать, атессира чародейка?
— Овроллия Киртан, баронесса из герцогства Нортирар, королевства Вайндуол. Пусть хронисты запомнят меня такой.
Спутники переглянулись. Илес, сидя за спиной подруги, что-то промычал про
