Джаспер Ффорде - Кладезь Погибших Сюжетов, или Марш генератов

— В Книгомирье возможно все, — прошептала мисс Хэвишем. — Единственный предел — человеческое воображение. Видишь другие библиотеки?

Не далее чем в пяти милях из туманной дымки проступала другая башня вроде нашей, за ней вторая, а справа от нас — еще шесть. Мы стояли на вершине только одной из многих сотен башен — или даже тысяч.

— Ближайшая — немецкая, — пояснила мисс Хэвишем. — За ней французская и испанская. Как раз за ними — арабская, а вон та — валлийская.

— На чем же они стоят? — спросила я, глядя на джунгли внизу. — И вообще, где мы?

— Если подходить к вопросу философски, мы вообще есть? — отозвалась мисс Хэвишем. — Ответ один, что краткий, что полный: неизвестно. Некоторые говорят, что мы — часть какой-то великой книги, которой никто не читал. Другие полагают, что мы созданы Большой Шишкой, а есть и такие, кто думает, что мы — в воображении Большой Шишки.

Любопытство победило.

— А кто это — Большая Шишка?

— Идем, покажу тебе статую, — сказала моя наставница.

Мы отошли от окна и направились по коридору туда, где на постаменте в середине вестибюля высилась глыба мрамора. Место было огорожено веревкой, а на постаменте красовалась большая полированная табличка, гласящая: «Большая Шишка».

— Это и есть Большая Шишка? — спросила я, рассматривая грубую каменную глыбу.

— Нет, — ответила мисс Хэвишем, — это просто статуя БШ — или будет, когда мы поймем, как она или он выглядит. Добрый день, мистер Прайс.

Мистер Прайс был каменщиком, но он не тесал камень. По-моему, он вообще никогда не работал: инструменты, блестящие, полированные, без щербин и царапин, лежали рядком у него под рукой, а сам мастер сидел и читал номер «Подвижной литеры».

— Добрый день, мисс Хэвишем, — вежливо поздоровался он, приподняв шляпу.

Моя наставница обвела рукой окружающее.

— Великая Шишка считается творцом всего этого и контролирует все, что мы делаем. Лично я отношусь к данной идее с изрядной долей скепсиса — мои действия никто не контролирует.

— Небось, боятся, — пробормотала я.

— Что ты сказала?

— Что некогда взяться. Принимая во внимание уровень преступности в книгах, невелика беда.

Она посмотрела на меня, вздернув бровь.

— Наверное. Идем, посмотришь на Совет за работой.

Она протащила меня по коридору к двери, выходившей на смотровую галерею над обширным залом Совета с концентрическими кругами рабочих столов.

— Основные жанры занимают первый ряд, — прошептала мисс Хэвишем. — Малые жанры сидят позади и составляют голосующие группы, которые могут при необходимости участвовать в голосовании на уровне глав жанров, хотя у этих самых глав на этот случай имеется право вето. За малыми жанрами помещаются выборные представители от Конгресса вторичных жанров, которые передают информацию Поджанровой инспекции, а за ними располагаются подкомитеты, занятые повседневными делами: инспектированием книг, новыми словами, буквоснабжением и выдачей лицензий на переработку старых идей. Книжная инспекция также выдает лицензии на сюжетные повороты и утверждает расписание обучения генератов.

— А кто выступает сейчас? — спросила я.

— Делегат от триллеров. Она оспаривает утверждение о жанровой самостоятельности детектива. Сейчас детективы относятся к криминальным романам, но если они решат отколоться, то оставшиеся разделятся на три направления: приключенческий роман, шпионский и собственно триллер.

— Это всегда так скучно? — спросила я, слушая монотонное бормотание делегата от триллеров.

— Всегда, — ответила Хэвишем. — Мы стараемся ни во что не ввязываться и предоставляем Главному текстораспределительному управлению брать огонь на себя. Ну, идем, тебе надо принести присягу.

Мы спустились с галереи и направились по коридору к двери, которая вела в самую маленькую на свете комнату. Основную часть помещения занимали стол и шкаф. За столом сидел такой же маленький человечек и ел печенье, причем большая часть лакомства оседала у него на груди в виде крошек.

— Четверг Нонетот. Явилась для принесения присяги, — доложила мисс Хэвишем. — Все документы подписаны Глашатаем и заверены его печатью.

— Работать, работать, работать, — сказал человечек, отхлебнув чаю и меряя меня взглядом маленьких, но на диво проницательных глаз. — Редко мне выдается спокойная минутка — вы уже вторая на присягу в этом году.

Он вздохнул и вытер рот галстуком.

— А кто второй ходатай?

— Командор Брэдшоу.

— Кто поручится за мисс Нонетот?

— Я.

— Отлично. Повторите присягу Книгомирья.

— Именем Большой Шишки клянусь соблюдать законы беллетриции, защищать от притеснений Книгомирье и каждого персонажа, вне зависимости от качества написания. Я не отступлю от своих обязанностей, не стану использовать свои знания и положение в личных целях. Тайны, доверенные мне Советом жанров или Главным текстораспределительным управлением, останутся служебными тайнами, и я сделаю все, что смогу, для поддержания мощи повествования в умах и сердцах читателей.

— Ну вот и все, — сказал человечек, откусывая еще печенья. — Подпишите здесь, здесь и… хм… здесь. Вы должны подтвердить, мисс Хэвишем.

Я поставила подпись в большом гроссбухе там, где он указал, и при этом заметила, что предыдущий автограф принадлежал Беатриче. Чиновник захлопнул гроссбух сразу же, как мисс Хэвишем заверила мою подпись.

— Отлично. Вот ваш жетон.

Он протянул мне блестящий беллетрицейский жетон с моим именем и номером под ярким логотипом. Жетон давал мне безоговорочный пропуск в любую книгу, куда бы я ни захотела попасть. Даже в произведения По, хотя туда соваться не рекомендовалось.

— Теперь прошу меня простить, — сказал бюрократ, взглянув на часы. — Я очень занят. Мне надо обработать вот эти формы до истечения месяца.

Мы дошли до лифта, и мисс Хэвишем нажала кнопку тридцатого цокольного. Мы возвращались в Кладезь.

— Ладно, — сказала моя наставница. — Покончив с этим делом, можем вернуться к основному. Можно со всей определенностью утверждать, что Перкинс и Матиас убиты. Ньюхен, скорее всего, тоже. Мы до сих пор ждем Годо, и кто-то пытался избавиться от тебя при помощи заминированной шляпы. Пока ты оставалась стажером, твои возможности были ограниченны. Теперь же, в качестве полноправного агента беллетриции, ты можешь сделать гораздо больше! Так что береги себя.

— Но почему?

— Потому что я не хочу, чтобы тебя убили, да ты и сама этого не хочешь, если не совсем дура.

— Нет, я не понимаю, зачем кому-то меня убивать?