Иван Цацулин - Атомная крепость (Художник. И.Ефимов)

Тема разговора, казалось, была исчерпана.

— Я отниму у вас еще несколько минут, — сказал полковник Харламов. Ясный с готовностью кивнул и поплотнее уселся в кресле.

— К вам сейчас личная просьба, Александр Иванович, — сказал Харламов. — У меня гостит родственник, Сережа Русаков. У него отпуск. Он мечтает побывать в здешних горах. Я хотел бы, чтобы он сопровождал вас в странствиях по Тянь-Шаню. Русаков неплохой альпинист, и он не будет вам в тягость.

Ясный с неудовольствием взглянул на начальника погранотряда: что это значит? Нет ли указания ограничить его путешествие по здешним дебрям?

— Что ж, я не возражаю, — нерешительно произнес он. — Боюсь только, что ему будет скучно с нами. Геологическая экспедиция — не экскурсия.

Но Харламов понял причины замешательства ученого и от души рассмеялся.

— Вы напрасно опасаетесь, что я намерен как-то помешать вам в путешествии по намеченному маршруту. Скорее наоборот.

— Хорошо, — согласился Ясный. — Пусть ваш родственник примкнет к нам. В этом году мы хотели бы познакомиться с некоторыми уголками в горах Тянь-Шаня. Нашей маленькой геологической партии придется проходить интересными местами. Так, мы перевалим через хребет Сары-Джас и по леднику Инылчек поднимемся к самому подножью Хан-Тенгри, хотя совершать восхождение на него мы и не намереваемся.

— Кроме вас, никто из ваших спутников, кажется, в Тянь-Шане прежде не бывал? — поинтересовался Харламов.

— За исключением Степана Ильича Лучинина. Сам я практически знаком с этими местами слабо. А наша молодежь, — улыбнулся Ясный, — совершала раньше альпинистские походы по Кавказу, по Памиру. Однако Тянь-Шань давно тянет меня, ведь здесь и по сей день еще имеются «белые пятна».

— Да, — согласился полковник и, по-видимому машинально, посмотрел на письмо неизвестного, все еще лежавшее перед ним. Этот беглый взгляд не укрылся от Ясного: значит, и беседуя с ним совсем о другом, Харламов не забывал о письме и о том, что сообщается в нем о странном месте, именуемом «Черной пастью»!

— Мне хотелось бы без промедления познакомить вас с Русаковым. — И полковник нажал кнопку звонка.

Одетый в штатское Русаков дожидался в приемной. Через минуту он вошел в кабинет полковника. Представив его Ясному, полковник сказал:

— Видите ли, Александр Иванович, может быть, вся эта история с таинственной «Черной пастью», о которой мы с вами говорили, и выдумана… Да, да. Но, возможно, что для этого письма и имеются основания.

— Какие, например? — поинтересовался Ясный, внимательно рассматривая Русакова.

— По дошедшим до нас сведениям, — пояснил начальник погранотряда, — по ту сторону границы, по Кашмиру, бродят подозрительные американские «экскурсанты». Вот совсем недавно нам стало известно об обосновавшейся там экспедиции ботаника Смита, приехавшего в Азию собирать цветочки.

— Интересно… — задумчиво проговорил профессор. — И что же их притягивает к Западному Китаю?

— О, многое… Ну, например, наша граница… И, конечно, ищут уран.

— Уран?

— Именно, — подтвердил Харламов. — Уран… И ищут, заметьте, упорно. Извините, Александр Иванович, задержал я вас…

— Ничего, что вы! — и Ясный встал, готовясь покинуть кабинет.

— Сергей, — обратился Харламов к Русакову, — проводи профессора на моей машине в гостиницу.

— Экспедиция этого ботаника Смита заставляет меня насторожиться, — доверительно сказал полковник, прощаясь с Ясным. — Такая уж наша пограничная служба.

— Понятно. Но разве вы совсем не допускаете, что это действительно ученые-ботаники?

— Нет, Александр Иванович, не допускаю.

— Почему? Разве имеются какие-то… э-э-э… симптомы?

— Имеются, Александр Иванович. Вам, я полагаю, надо знать об этих «симптомах». По моим данным, в лагере этого «ботаника» вообще нет ни одного ботаника, а во главе экспедиции — старый, опытный разведчик и диверсант. Спрашивается, зачем этот субъект находится в районе, примыкающем к границам Советского Союза?

— А что вы сами думаете по этому поводу? — поинтересовался Ясный.

— Думаю, что замышляется какая-то очередная пакость. Но тут выводы надо делать осторожно. Возможно, этому Смиту, а на самом деле Каррайту, поручено заняться какими-нибудь авантюрами в Западном Китае. Возможно… Там до сих пор бродят остатки вооруженных банд, созданных в свое время американскими агентами.

Вошел Русаков и сообщил, что машина у подъезда. Ясный распрощался с полковником Харламовым и в сопровождении капитана Русакова вышел.

Русаков был доволен — все шло так, как решено в Москве: ни Ясный, ни Лучинин, никто из его спутников не должны знать истину. Русаков для них будет товарищем по экспедиции, только и всего. Находясь на положении отдыхающего, ему легче будет разобраться в людях, окружающих обоих ученых, и в любой момент быть начеку.

Улицы города Пржевальска лежали тихие, залитые солнцем. Стройные тополя бросали тени на мчащуюся «Победу», с запада, с Теплого озера, тянуло свежим ветерком.

Прежде всего надо было выяснить, откуда это письмо попало в город? Сотрудник областного управления государственной безопасности майор Ундасынов утверждал, что ответить на этот вопрос невозможно, и в десятый раз рассказывал Харламову о том, как дети счетовода промартели Уразова, играя на улице, у домика Юлдаша Байсеитова, заметили торчащий из-под двери краешек вот этого самого конверта, вытащили его и по своей несознательности, вследствие малого возраста, вскрыли, а так как читать они еще не обучены, то принесли письмо отцу, который к тому времени пришел домой обедать. Думая сначала, что письмо адресовано ему, Уразов прочел его, и так как оно показалось ему весьма странным по содержанию, принес и сдал его в органы безопасности.

— Может быть, дети, играя, и измяли конверт и письмо? — допытывался Харламов.

— Да нет же, — говорил Ундасынов. — Уразов показал, что дети вручили ему это письмо, как только извлекли его из-под двери и вскрыли. К тому же, обратите внимание, товарищ полковник, листок бумаги, на котором написано письмо, старый, измызганный, по-видимому, он таким был еще до того, как кто-то вздумал воспользоваться им для своего послания.

Умный человек — майор Ундасынов! Вот именно — возможно, листок измызган, истерт еще до того, как неизвестный написал на нем письмо.

— Да, но ведь о «Черной пасти», в которой якобы погибло все живое, мы уже слышали и раньше, — осторожно заметил Харламов.

— Кто-то пустил слух, а кто — пока не удалось установить, — и майор с сожалением пожал плечами.

— Не удалось? А что собой представляет Юлдаш Байсеитов?