Александра Брагинская - Муниципальная ведьма

Колян уселся в кресло и моментально заснул. Карина принесла из кухни горячий кофе, плеснула себе в чашку немного коньяку и предложила мне, но я отказалась. Заметив, что я единственная стою из всех находящихся в комнате, я уселась за стол напротив неё.

— Карина, вы говорили, что мимо вас в кабинет Мэрского мышь не проскочит в его отсутствие, — наконец, с огромным трудом выдавила из себя я.

— Я же тебя просила не употреблять при мне это отвратительное прозвище, — ледяным голосом напомнила Карина. — Меня это бесит!

Не знаю, почему, но эта её фраза мгновенно сняла у меня всё внутреннее напряжение. Мне было абсолютно безразлично, нравится ли ей, когда Мэрского именуют Мэрским, а поддержание её душевного спокойствия не входило в круг моих жизненных приоритетов. Карина боялась будущего, а потому сломается при малейшем давлении. Ещё неделю назад я бы её пожалела, но теперь запасы моей жалости истощились. Меня никто не щадит, так почему я должна миндальничать с этой доморощенной ‘королевой’?

— Слушайте внимательно. Если Мэрского посадят, его бывшая секретутка вылетит на помойку. Это понятно? — если её голос напоминал о вечной мерзлоте, то мой мог бы посоперничать с жидким азотом, если я правильно запомнила школьный курс химии.

— Как ты меня назвала? — ахнула Карина.

— Ты будешь отвечать на мои вопросы? — рявкнула я.

Из спальни высунулась перепуганная физиономия её супруга, огляделась и вернулась обратно. Даже Колян на полминутки приоткрыл один глаз, правый, если кому интересно.

— Не кричи на меня, — она заплакала. — Знаешь, как мне тяжело?

— Да плевать мне, тяжело тебе или нет! Твои бабские слёзы действуют только на мужиков! Мне они до одного места! Быстро вспоминай, понедельник и утро вторника, где был Мэрский? В кабинете?

— В понедельник после обеда Мэр ездил на какой-то завод. Я не помню на какой, нужно смотреть ежедневник.

— Кто приходил к тебе в это время? Из женщин, мужчин оставим на потом.

— Только Маша.

— Какая ещё на хрен Маша?

— Уборщица. Но она не могла ничего подбросить.

— Хорошо, с мусорной пехотой — понятно. А вот эта дамочка, чисто случайно, не появлялась? — я спародировала голос подозреваемой, хорошо или нет, не знаю, но Карина сразу поняла, кого я имею в виду.

— Откуда ты знаешь? — растерянно спросила она и вновь заплакала, теперь уже по-настоящему.

У меня как будто камень с плеч свалился. Да, была уверена, стопроцентно уверена, и тем не менее… А теперь можно было никуда не спешить. Я отпаивала Карину кофе, утешала, успокаивала, убеждала, что всё будет хорошо и всё остальное, что положено делать в подобных случаях. Выплакавшись, она сходила умыться, и когда вернулась, только слегка покрасневшие глаза напоминали о недавнем водопаде слёз.

— Рассказывай о ней всё, в мельчайших подробностях, — потребовала я. — Помни, от этого зависит, сохранишь ты место или нет. И ничего не выдумывай. Говори мне чистую правду и только правду!

— Я не знаю, с чего начать.

Карина явно не хотела говорить о том, что происходило в приёмной Мэрского в понедельник после обеда. Меня это немного удивляло. Я считала, что она в афёре со взяткой не замешана, так что же тогда пытается утаить?

— Мэрский уехал на завод, — подсказала я. — Когда?

— Не знаю. Мэр ушёл обедать, и сказал мне, что вернётся к концу дня. Так и было. Он всегда делает так, как говорит.

— Он — воплощённое совершенство. Я это знаю. Когда появилась она?

— Примерно через полчаса после обеда.

— Карина, рассказывай! Почему я должна тянуть из тебя клещами каждое слово?

— Так нечего рассказывать. Мы попили кофе, немного поболтали, и она ушла. Всё, больше ничего не было.

Может, я бы ей и поверила, если бы не её истерика в ответ на моё первое же упоминание об этой женщине. Что-то там произошло необычное, и любой следователь, даже самый неопытный, легко бы это из неё вытянул. Жаль только, что я не следователь.

— Сколько времени она пробыла в приёмной? — наугад поинтересовалась я.

— С полчаса примерно.

— О чём вы с ней говорили?

— Да так, ни о чём, в общем-то.

— А всё-таки?

— В основном, она рассказывала о сыне Мэра, Юре. Мне тоже интересно, как он там, в Англии.

— Значит, полчаса ты её послушала, попивая кофе, а потом она ушла?

— Ну, да, — неуверенно подтвердила Карина.

У меня отпали последние сомнения в том, что она врёт. Но как узнать правду, я понятия не имела. Пришлось в очередной раз прибегнуть к магии, хотя я и пыталась всеми силами этого избежать.

— Ладно, не хочешь по-хорошему, применю колдовство. Потом не говори, что я тебе шанса не дала. Хотя, если что-то пойдёт не так, ты уже ничего не скажешь. Силы Высшие, придите, своей ведьме помогите! — замогильным голосом произнесла я. — Мне свидетель нагло врёт. Пусть правду скажет, или умрёт!

Заклинание получилось несколько корявым, но я уже давно заметила, что подействует оно или нет, от поэтичности совсем не зависит. Я грозно сверкнула глазами, и Карина охнула, схватившись за сердце.

— Я не вру! В смысле, не нагло, — сдавленно произнесла она.

— Ты теперь под смертельным заклятием правды! Вы поговорили, и она ушла. Больше ничего не было? Да или нет? Говори правду, или не доживёшь до утра! Меня можно обмануть, Высшие Силы — нет!

— Мы ещё кофе пили.

— И всё? Что ты пытаешься скрыть?

— Я тебе этого не скажу. Ни за что. Короче, отказываюсь отвечать на твои вопросы!

Теперь она уже не сомневалась в своём решении. Мне казалось, что она вот-вот полностью расколется, наверно, так всё и было. Но я где-то в разговоре ошиблась, и свой шанс упустила. Что же скрывает Карина? Как только я задала себе этот вопрос, сразу же стал ясен и ответ, достаточно очевидный. Мысленно обзывая себя последней дурой, я продолжила допрос.

— Карина, а я ведь знаю, в чём тебе стыдно признаться. Ты уснула.

Карина снова заплакала, и я расценила её слёзы как ответ ‘да’.

— Не уснула, — тем не менее, сквозь слёзы возразила она. — Мне стало плохо. Очень плохо!

— Тогда почему ты об этом не хотела говорить? Нет ничего стыдного в том, что человек неважно себя чувствует.

Она дрожащими руками налила себе успевший остыть кофе, плеснула в чашку немного коньяку и выпила чуть ли не одним глотком, не отрываясь.

— Ты и в понедельник пила с коньяком, — догадалась я. — И решила, что упилась до потери сознания. Так?

— Да, — еле слышно прошептала Карина.

— Зря. Бухать на работе, конечно, нехорошо, но отрубилась ты не от спиртного. Она тебе подсыпала какую-то гадость. Коньяк эта ведьма, наверно, принесла с собой?