Мак Рейнольдс - Тайный агент. Сборник фантастических повестей и рассказов

— Что–то я вас не пойму, — сказал я холодно.

В его слезящихся глазах мелькнуло выражение превосходства.

— Жителей в Лондоне меньше, чем в некоторых других городах, верно? И на мировую политику он прежнего влияния уже не оказывает. Однако, будь я на месте ПЧ сэра Александра…

— ПЧ? — переспросил я.

Холмс хмыкнул, но объяснять не стал.

— … я бы дневал и ночевал в Британском музее, поскольку там просто громадное количество разнообразных экспонатов. Так что, если в Лондоне есть инопланетяне, которые изучают наши обычаи и установления, то искать их надо прежде всего в Британском музее.

Зевнув, он поднялся.

— Именно туда, доктор, я завтра и отправлюсь.

Я подумал, что утром он ничегошеньки не вспомнит, но не стал говорить этого вслух.

— Значит, вы в самом деле намерены отыскать пришельцев из космоса?

— А? Да, доктор, — отозвался он нетерпеливо. — Вы же помните, я дал обещание сэру Александру.

Опираясь на палку, он поковылял в свою комнату. Я раздраженно бросил ему вслед:

— Что такое ПЧ?

Он противно хихикнул:

— Пучеглазое чудовище.

К своему изумлению, в течение двух или трех дней я почти не видел некогда великого сыщика. По правде сказать, такая его активность показалась мне неестественной, и я начал гадать, не нашел ли он, чего доброго, какого–нибудь пушера,[17] который снабдил его наркотиком. Подозрения подозрениями, но я должен признать, что мой друг взялся за расследование со всей серьезностью. Пару раз я столкнулся с ним, когда он покидал нашу квартиру то в обличье пожилой женщины, то загримировавшись под профессора колледжа. Оба раза он подмаргивал мне, ничего, впрочем, не объясняя. Я беспокоился за него, ибо такой пыл был ему явно не по годам.

Спустя еще два дня, утром, сразу после завтрака, за которым не было сказано ни слова относительно расследования по делу сэра Александра Норвуда, Холмс, усердно делавший за столом вид, будто погружен в размышления, попросил меня одолжить ему мой экспонометр. Я приобрел его совсем недавно, получив от близкого родственника в подарок на день рождения немецкую фотокамеру с довольно сложным механизмом. Честно говоря, я побаивался, что Холмс его где–нибудь забудет, но отказать старому другу не смог.

К моему великому облегчению, сыщик вечером вернул мне экспонометр. Перед тем, как отправиться спать, он спросил меня, не составит ли мне труда поутру разыскать Альфреда, вожака компании уличных сорванцов, которых Холмс в шутку называл своими нерегулярными полицейскими частями с Бейкер–стрит, и пригласить его заглянуть к нам в полдень.

Не дожидаясь ответа, он прошел в спальню и закрыл за собой дверь, а я остался стоять разинув рот.

Альфред, упокой Господи его душу, погиб на службе Его Королевского Величества в 1915 году под Монсом, а остальные разлетелись кто куда, в основном — по разным тюрьмам.

Я ощутил угрызения совести. Я допустил, чтобы мой друг — вернее будет сказать, мой подопечный — слишком увлекся, и теперь его рассудок окончательно помутился.

К утру я твердо решил положить этой нелепице конец, высказать Холмсу свои претензии и настоять на том, чтобы он вернулся к прежней размеренной жизни, которую нарушило появление в нашей квартире Питера Норвуда.

Поэтому, позавтракав, я вышел на улицу и остановил первого подвернувшегося мне мальчишку десяти или одиннадцати лет. Одет он был в лохмотья, имел хриплый голос и хитрющую физиономию. Откровенно говоря, он чем–то напомнил мне того, настоящего Альфреда, который в свое время носился по тем же самым улицам.

Я сказал ему:

— Послушай, юноша, хочешь заработать полкроны?

Он внимательно поглядел на меня.

— А что делать–то? — спросил он с хитрецой. — Вас тут много таких ходит.

Я хотел было отвесить ему подзатыльник, но сдержался и вкратце объяснил свою мысль. Поломавшись и подняв плату до трех шиллингов, он согласился.

Так что, когда престарелый сыщик вышел в полдень в гостиную, помахивая своей палкой, мы уже поджидали его. Он пожелал мне доброго утра, а паренька похлопал по спине. Выглядел он, надо признаться, так, словно сбросил с плеч груз двадцати последних лет.

Холмс сразу взял быка за рога.

— Альфред, — сказал он, — мне нужны еще трое или четверо ребят для одного дела.

Юнец, подбоченясь, разглядывал сыщика; глаза его сверкали. Услышав слова Холмса, он притронулся к своей кепке:

— Слушаюсь, сэр. Прямо сейчас, сэр?

— Прямо сейчас, Альфред. Беги.

— Минутку! — вскричал я, решив, что наступил подходящий момент. Я повернулся к товарищу моих преклонных лет.

— Как по–вашему, Холмс, кто этот сорванец?

Сыщик посмотрел на меня с таким видом, будто вовсе не он, а я выжил из ума.

— Его зовут Альфред. Вы, мой добрый доктор, должны помнить его дедушку, который так часто помогал нам в былые дни. Мы познакомились с Альфредом во время моих утренних прогулок по городу.

Я закрыл глаза и принялся считать до ста. Пока я считал, юнец исчез; только прогрохотали по лестнице башмаки.

— Как продвигается расследование? — спросил я брюзгливо. — Нашли вы человечков с Марса?

Холмс устало опустился в кресло. Как видно, начал все–таки сказываться возраст. Он пожевал губами, услышав мой вопрос; его тонкие брови поползли вверх.

— С чего вы взяли, будто они с Марса, доктор?

Его замечание обезоружило меня.

— Я всего лишь пошутил.

— А, — он пробормотал что–то неразборчивое и закрыл глаза; я подумал, что утренние события довели его до изнеможения.

Потому, подавив любопытство, я тоже сел в кресло и взял в руки медицинский журнал, который читал накануне.

Холмс, однако, не спал. Не открывая глаз, он обратился ко мне язвительным тоном, к которому я, надо сказать, успел за последние годы привыкнуть:

— Доктор, вы можете себе представить, как чертовски трудно разыскать инопланетянина в Британском музее? Можете?

— Думаю, что могу, — отозвался я, горя желанием узнать, чего Холмсу удалось добиться, но продолжая сердиться на него из–за казуса с Альфредом.

— Мне помог случай, — проговорил Холмс. — Его выдала одна–единственная промашка.

— Промашка? — переспросил я.

Он открыл глаза.

— Техника, доктор. Техника! Он не мог удержаться, чтобы не воспользоваться своей техникой.

Снова закрыв глаза, Холмс хихикнул. Сказать по правде, меня взяла досада.

— Боюсь, что не совсем понимаю, — заметил я сухо. На этот раз Холмс не соизволил открыть глаза.

— Элементарно, Уотсон. Предположим, наш пришелец хочет сфотографировать показавшиеся ему наиболее интересными книги и рукописи в библиотеке Британского музея. Земным фотокамерам требуется сильный свет. Поэтому у него наверняка возникнет искушение воспользоваться собственной камерой или что у него там есть, способной снимать при крайне слабом, с нашей точки зрения, свете.