Лорел Гамильтон - Прегрешения богов

Китто рухнул на меня, головой угнездился в ямке плеча. Он силился отдышаться, а сердце колотилось прямо у моей груди. Мне самой только с третьего раза удалось прошептать:

— Придется им все-таки подождать с ужином.

Он молча кивнул, потом глубоко втянул воздух и сказал:

— Того стоило.

Я сумела только кивнуть, бросив попытки набрать воздуха для разговора в то время, когда я заново учусь дышать.

Глава 37

Одета я была для полуофициального ужина и потому несколько неуместно смотрелась в магическом отделе полицейской криминологической лаборатории. Мы не успели сесть за стол, как мне позвонил Джереми: кто-то из полицейских чародеев вызвал его на консультацию по поводу конфискованной волшебной палочки Джильды. Той самой, которая на несколько часов лишила сознания сотрудника полиции.

Джереми хотел, чтобы на палочку взглянул кто-то из нас, поскольку подозревал, что она была работы сидхе. Мне он предложил спокойно ужинать — ему был нужен кто-нибудь из старших. Но Рис уехал поглядеть на свой новый ситхен, а Гален, как и я, был слишком молод, чтобы хорошо разбираться в древних волшебных артефактах. Тут и возникла проблема — только мы трое имели лицензии частных детективов, а все остальные числились телохранителями. Эпизод с разбившими витрину репортерами прошел по всем телевизионным каналам и попал на ю-туб, так что в полиции считали, что я и шагу никуда не ступлю без своры охранников. А значит, Джереми мог получить нужных ему сидхе в качестве моего сопровождения — вот только есть мне пришлось на ходу, в машине. А ходить по бетонному полу в желтых — под цвет платья с кринолином — туфлях на высоком каблуке было очень неудобно.

Палочку поместили в плексигласовый футляр. В прозрачных стенках футляра были впечатаны символы — это было, в сущности, портативное антимагическое поле, полицейские могли с его помощью нейтрализовать найденные предметы, пока криминалисты с ними не разберутся.

Мы все смотрели на палочку. Мы это два полицейских чародея, Вилсон и Кармайкл, Джереми, Холод, Дойл, Баринтус (который приехал как раз когда мы собрались уезжать), Шолто, Рис и я. Ради раскрытия преступления Рис оторвался от своего ситхена.

Палочка оставалась двухфутовым деревянным цилиндриком, но дерево стало теперь просто светло-медовым с золотистым оттенком, полностью потеряв блеск и сверкание, столь любимые Джильдой. А я ясно помнила, как она искрилась.

— Она выглядит совсем по-другому, — сказала я.

— Вы про звезду на верхушке и сверкающую оболочку? — спросила Кармайкл. Она мотнула головой, собранные в хвост каштановые волосы шевельнулись на белом халате. — Метафизические свойства некоторых камней звезды служат для усиления магии, но главное их назначение — украшать и скрывать вот этот жезл.

Я вытаращилась на гладко отполированное дерево.

— А зачем его скрывать?

Посмотри на него не только глазами, Мерри, — сказал Баринтус, Одетый в длинный кремовый плащ, он возвышался над всеми. Под плащом был официальный вечерний костюм, хотя и без галстука. Так парадно одетым я его в Калифорнии еще не видела. Волосы он убрал в хвост, но даже связанные, они будто колыхались, не как обычные волосы. Словно здесь, в современнейшем здании, оборудованном по последнему слову техники, бежало невидимое морское течение, шевеля волосы своего бога. Баринтус этого не делал — его волосы сами так себя вели близ океана.

Мне не понравился его совет, слишком похожий на приказ, но я послушалась — совет был верный. Людям обычно приходится предпринимать усилия, чтобы творить магию и различать ее. В моих жилах есть человеческая кровь, но в одном отношении я чистая фейри: мне нужно постоянно, ежечасно и ежеминутно экранироваться, чтобы не воспринимать окружающую магию. Зайдя сюда, я усилила щиты, потому что в этом помещении хранятся сильные магические артефакты, с которыми работают эксперты. С некоторыми просто непонятно что делать, а другие необходимо лишить волшебной силы или найти способ нейтрализовать так, чтобы не разнести вдребезги все вокруг. Что бывает очень и очень непросто.

Щиты я усилила потому, что не хотела пробиваться сквозь все эти магические эманации. Антимагические футляры не дают предметам действовать, но позволяют экспертам изучать их — великолепное изобретение. Я набрала воздуху и немного опустила щиты.

Я старалась сосредоточиться только на палочке, но лаборатория была забита артефактами, и не на все было обязательно смотреть. Что-то звало из угла: «Освободи меня, и я выполню любое твое желание». Еще что-то пахло шоколадом… нет, вишневыми леденцами… Нет, всеми сладостями сразу, и невольно хотелось найти источник запаха и взять себе эту невообразимо приятную штуку.

Я встряхнула головой и переключилась на исследуемый объект. Светлую древесину покрывали магические символы; они будто ползли под взглядом, сияя желтым и белым светом, и кое-где пробивались оранжево-красные всполохи — не пламени, а магии. Никогда такого не видела.

— В ней магию словно закорачивает, — удивилась я.

— Мои слова, — сказала Кармайкл.

Вилсон сказал:

— Мне показалось, магия в ней накапливается. Своего рода аккумулятор магической энергии, которую можно потом использовать для заклинаний.

Вилсон был высок, выше всех присутствующих, кроме Баринтуса. В коротких светлых волосах чародея было больше половины седых, хотя ему едва исполнилось тридцать. Поседел он, когда обезвреживал священную реликвию, которая должна была вызвать конец света. Любой артефакт, предназначенный вызывать конец света, обязательно уничтожается, но эту работу безопасной не назовешь. Вилсон работает магическим сапером — во всей стране всего несколько человек имеет лицензию на ликвидацию мощных священных объектов. Кое-кто из его коллег по цеху считал, что вместе с пигментацией волос Вилсон потерял минимум десять лет жизни.

Чародей поправил на носу очки в металлической оправе. Выглядел он типичным книжным червем, вот только в книжках он рылся в магических, и другие маготехники считали его то ли храбрейшим из храбрых, то ли «отмороженным к хренам психом» — цитата. Учитывая, что палочка находилась в этой лаборатории и что работать с ней остались только Вилсон и Кармайкл, она должна была натворить что-то малоприятное.

— Он погиб — тот полицейский, которого Джильда задела палочкой? — спросила я.

— Нет, — удивилась Кармайкл.

— Нет. А с чего вы спросили? — поинтересовался Вилсон.

Кармайкл посмотрела на него недовольно.

— Что? — спросил он.

Я объяснила: