Юрий Шубин - На Очень Секретных Основаниях (СИ)

Уничтожая встретившиеся на кухне Скиапарелли измерители времени, Саймон растерял со своего уробороса 11 драгоценных минут и тринадцать секунд. Зорб хронографа становится карцером, когда носитель уробороса безалаберно «сливает близнецов».

Саймон услышал как ниже этажом бухнула дверь, но не почуял своей добычи.

Самый вредный фактор в работе агента времени-это другой агент времени. Дэвид ему подгадил, применив грязный трюк, когда последняя из трех минут заточения почти истекла. Агент швырнул напольные весы, которые, как его соперник и рассчитывал, Саймон впопыхах принял за сорванные со стены часы. Разрубая их, он профукал еще несколько секунд. Но нервишки заставили хронограф «слить» еще две минуты с лишним.

«Так, из нескольких потерянных минут, и собирается целое НАВСЕГДА.»

Саймон глянул на показания уробороса.

05 ч 52 м 54 с…

Что-то, чего он не заметил, украло еще 50 секунд. Нервная дрожь пробежала по телу агента времени. И по цифрам на браслете, как по команде, пронеслось мерцание.

Нащупывая дорогу, которой ушли беглецы, Саймон, что называется: «проскочил по соседям». Настраиваемое опытом перемещений-второе зрение, внутренним чутким радаром просканировало лестничную площадку. Квартира напротив была пуста. Но кто-то из ее жильцов забыл в одной из висящих курток свой сотовый, который почти сел. Но и оставшейся энергии было достаточно, чтобы запечатать этот проход для любого агента времени, поставленного на счетчик хронографа. Этажом ниже, давно, на одном характере, и потому уже беззлобно, рычала собака.

Длинная, в полторы руки, рукоять ушла в петлю под мышкой. Саймон не спешил, надевая налезвейник и застегивая на топоре чехол, словно намордник над клыками бойцового пса. Свободный, легкий плащ на молнии прикрыл его верного помощника. В движениях Саймона угадывалась почти звериная настороженность. Терпения у него было не меньше, чем у хищника, выслеживающего свою добычу.

Такой был способен на что угодно.

Саймон походил, кружа по площадке, и нажал кнопку звонка. Отпустил и вновь надавил. Агент досадливо покачал головой. Кажется он все же потянул мышцу. Следовало бы разогреться, прежде чем рубить с плеча. Нет, теперь он понял характер боли: во всем был виноват уроборос.

За дверью послышались тяжелые шаги. Саймон почувствовал как мускул за мускулом немеет вся его левая рука.

— Кто там, черт возьми?! — взревел подсевший от курева бас. Хозяин квартиры потянулся к глазку.

У мужчины на руке были часы. Тяжелые, с автоподзаводом. Специфическая боль от уробороса научила различать тонкие детали механизма.

— Извините, я ошибся этажом. Еще раз, извините, — ретировался Саймон.

— Идиот, — раздраженно пробурчал мужчина за дверью. Шаги начали удаляться.

Последнюю дверь, как вариант, Саймон отмел сразу. Старики-классические замедлители. И вышибают твое хронометрическое время напрочь. Об этом принципе знает любой агент. Тут больше потеряешь-чем найдешь.

«Они вот только что были здесь. Совсем рядом. Но где?»

Саймон сделался мрачен. Он почувствовал, что спугнул в душе тот миг, когда мог безошибочно пуститься по их следу. Агент времени вновь вернулся глазами к квартире стариков. Он явственно ощущал, как по ее контуру подгнивает ВРЕМЯ.

«Паршивое место. Рядом со стариками- как на кладбище: там и тут ВРЕМЯ словно замирает. Дэвид хитер и не полезет в ловушку, которая съест у него минут двадцать. А то и больше. Когда они обязаны беречь каждую секунду.»

Весь этаж оказался пустышкой.

Поправив топор под полами плаща, Саймон в следующий миг сорвался с места и пустился бегом вниз. Лифт он игнорировал: малое замкнутое пространство из железа с детства вызывало в нем тошнотворные ощущения. И уроборос на его руке мог потерять на этом до десяти минут чистого времени.

В его положении ни одно решение не могло считаться абсолютно верным. Саймон инстинктивно выбирал путь, надеясь, что он лучший. И своим упорством превращая его в таковой. В том, что преследуемые скоро отыщутся, он не сомневался.

Джульетту захлестнула волна эмоций. Но обсыхать пришлось Дэвиду. Хотя влажные ресницы девушки приятно, до проникающего в сердце беспокойства, щекотали его шею.

Мужчина убрал локоны с ее лица. Потом осторожно и в чем-то виновато погладил девушку по затылку. Дэвид сделал это нежно. Совсем не так, как спросил после:

— Ты что нибудь делаешь без истерик?

У Джульетты от страшной вести вышибло пробки и мир потух. Но она была сильной девушкой. Едва ее сознание вынырнуло из кромешного ада, «лягушка» заработала лапками, обретая под ногами спасительные островки здравого смысла.

— От таких новостей рехнуться запросто можно. А я, всего лишь, немного всплакнула, — резко отстранившись от него, выпалила профессорская дочка.

Заглотнув наживку, она, все же, сумела снять себя с его крючка. Потому что, как всякая женщина, предпочитала отталкиваться от вероятного.

Ее наглая резвость поразила Дэвида на пару секунд.

«Благодарности ноль. Неужели ни одна из дам никогда не чувствует, что она что-то задолжала мужчине?»

— Невозможно знать будущее человека, потому что нельзя перемещаться во времени. Твои слова-вранье на вранье, — с ехидцей произнесла юная студентка:-Это был довольно жалкий способ увидеть мои слезы, — как ей показалось, за дело приложила своего спасителя Джульетта.

Ей так хотелось его смутить.

— Ты убеждена в этом заурядном правиле, золотце мое? — возмутительно уверенно поинтересовался Дэвид.

— Так меня учили в школе. И я получала за это хорошие отметки, — без видимых сомнений, понимая, что он давит на нее не для забавы, ответила она.

— Тогда каким таким образом группа корректировки оказалась внутри твоей… вернее, вашей с отцом квартиры. И навестила семью Скиапарелли на высоте аж девятнадцатого этажа? — с некоторой жестикуляцией поинтересовался Дэвид.

— Точно так же, как очутился в этой, — упрямо парировала она:-В мастерство домушника мне поверить намного проще, — с житейской смекалкой заявила Джульетта, поджимая губы.

— Ясно, — легко согласился Дэвид. — Но следует соблюдать точность: тут балконная дверь открыта, а у тебя она была заперта, — и он вопросительно вздернул брови.

— В этом я уже совсем не уверена. Может ты родственник и тезка иллюзиониста Дэвида Копперфильда? — развела руками Джульетта. — И проверить сей факт теперь не так-то просто, — ее глаза не высохли. И словно в меняющемся узоре калейдоскопа в них промелькнуло выражение смертельного ужаса и вины.