Аромат стужи. Часть 2 - Мила Руана
– Где?
– Ника, не знаю, как ты, а вот Тони должен помнить Белова Андрея…
– Да, кажется, и я тоже. – нахмурилась Вероника, – Мы же столкнулись с ним однажды на выезде, когда, третья девушка пропала. Опер, вроде бы, правда, их гражданских.
– Ах да, вспомнил. Верно, я с вами был. Он самый. Так вот, наш Михаил на четвертом курсе универа как раз в его отделе практику проходил. Не факт, что были друзьями или плотно работали вместе, но они точно виделись и общались. Насчет возможных изображений сомневаюсь, на осмотрах обычно местность фотографируют, а не людей. А вот фотопортрет он способен помочь составить. Так что, бери Олега, и пусть помогает из потаенных уголков памяти информацию вытягивать. Как ты понимаешь, официальный запрос для этого мы сделать не можем, но попытаться по-человечески поговорить. Так сказать, как коллега с коллегой.
Зацепка, стоит признаться, так себе, да только и дело у них было тоже такое же зыбкое. Все доказательства косвенные и собранные по крупицам, словно по песчинкам маленькая пригоршня песка. Ну а раз так, то упускать подобный шанс ни в коем случае не стоило.
Благодаря дяде, договориться о встрече особого труда не составило, и вот, через день Вероника входила в кабинет к тому, с кем у ее мужа были постоянные противостояния. Как он отреагирует, можно было только догадываться, но терять ей все равно нечего.
Мужчина сидел за письменным столом в кресле с высокой спинкой. Одна его рука лежала на столешнице и игралась с шариковой ручкой. При этом сам он внимательно наблюдал за посетителями, склонив голову и слегка улыбаясь уголком губ.
– С чем пожаловали? – рукой пригласил присесть.
– Поговорить, – начала Ника, – я…
– Я помню. Если не ошибаюсь, невеста Эдуарда Орлова.
Девушка даже пришла в замешательство. Как-то совсем оказалась не готова к такому удару в лоб и резкому переходу к ее личной жизни. Опустила глаза, открыла было рот, чтобы что-то ответить, но ее опередил Олег.
– Вдова.
– Что? – глаза Белова заметно расширились. Оказывается, не знал.
– Не невеста, – пояснил ему дядя, – вдова Орлова.
В этот момент Вероника удостоилась пристального внимания мужчины.
– Соболезную. Я не слышал…
– Благодарю. Его тело так и не нашли, так что, остается надежда…
– Ника, ты же знаешь… – прервал ее Олег.
– Мне так проще, дядя. Хотя бы временно. – и уже повернувшись к старшему оперуполномоченному, заговорила.
– Визит наш неформальный. Хотела поговорить и, возможно, получить помощь. Это связано с тем делом о пропавших девушках. Сейчас я в отсутствие Эдуарда, взялась его вести. Не могу выдавать ни тайны следствия, ни имена, так как меня связывает ряд обязательств, но мы вышли на одного человека. У нас нет доказательств, что он каким-либо образом причастен к исчезновениям, но к нему ведут множество ниточек. Есть основания полагать, что именно он, если не сам организовывал преступление, то явно участвовал, либо активно помогал. Именно при осмотре его «тайного дома» произошел взрыв, в котором Эдик и пропал. Там до сих пор ведутся работы, но тело еще не обнаружили, вот у меня и теплится надежда, что…
– Странно, что я ничего не слышал об этом. И какое вообще имею к этому отношение?
– Дело в том, что мы не можем найти преступника. У нас нет ничего, чтобы помогло его идентифицировать, кроме имени.
– Так, а я причем?
– Вы единственный, кто его видел в лицо, по крайней мере, это то, что удалось разузнать. И мы надеялись, Вы сможете помочь нам составить его фоторобот. Ну или, если вспомните, у вас остались какие-то фотографии с ним. Вполне возможно, он сейчас живет под другим именем.
– Я его знаю?
– Да, он несколько лет назад проходил практику в вашем отделе. Это Михаил Гладков.
–Что? Миха?
– Вы его помните?
– Да, конечно. Он был весьма запоминающейся личностью. Уверены, что это он? Казался достаточно миролюбивым.
– Слишком много фактов на него указывающих. Так Вы нам поможете?
– Не думаю, что смогу составить фоторобот. Вам стоит попробовать поговорить с кем-нибудь из его сокурсников. Возможно, даже фотографии найдете. Наверняка ведь собирались с друзьями, праздники отмечали.
– Для того, чтобы прийти к одному из них, нужно четкое подтверждение его причастности и официальное обвинение. У нас пока только подозрения. Не хочется портить о нем мнение окружающих, если окажется, что он невиновен. К тому же большинство одногруппников разъехались по своим городам. А Вы по роду деятельности понимаете важность любых зацепок и молчания, потому скорее войдете в наше положение и не подумаете невесть что. А какие проблемы с фотороботом?
– Да лет много уже прошло, боюсь не вспомнить особенности. Тем более, он постоянно внешность менял. Нет, не делал никаких операций, просто с разными прическами приходил, длиной и цветом волос, вставлял цветные контактные линзы, серьги. Усы и бороду то отращивал, то сбривал, очки и те пробовал носить всяческих форм и оттенков. Я даже не помню, какой он настоящий. И это я молчу об одежде. Мы сами его не всегда узнавали. Говорил, готовится к работе в органах и заранее тренируется для внедрения в стан преступников. Мы тогда только подсмеивались над ним. Никто всерьез не воспринимал. Ну, ищет себя парень, с кем не бывает. Да и какой спрос с практиканта? Как вы понимаете, в таких условиях никакой конкретики.
– А по характеру, что из себя представлял? – вмешался Олег.
– Очень веселый шебутной, заводной. Регулярно что-то придумывал, советы давал по расследованиям, с удовольствием участвовал в следственных действиях. Девушкам нравился, пользовался популярностью и легко с ними общался, но постоянной тогда не было. Правда, на вопрос, кем бы именно хотел работать после окончания вуза, говорил, что у нас ему понравилось. Но, как я понимаю, передумал. Я его больше не видел.
– Он на следующий день после вручения дипломов уехал из страны. Вернулся несколько лет назад. Чем занимается, неизвестно. Никаких сведений о его работе нет. Зато серьезное опасение, что имя сменил.
