Мышь в Муравейнике - Дана Обава
— Куда же ты, так и не дашь нам шанс познакомиться? — ухмыляется он, хватаясь за мою сумку.
— Пожалуйста, отпустите! — стараюсь, чтобы прозвучало твердо, но выходит как всегда жалко.
— Меня сегодня уволили, — зачем-то информирует он, дыша перегаром. Теперь одной рукой хватается за мое предплечье, вторая сжимается на моей талии.
— Мне очень жаль… — пищу в ответ, пытаясь высвободиться. Он, должно быть, в ужасном положении. Если ему не удастся найти другую работу в ближайшие несколько дней, а это вряд ли, его выкинут из общежития. Даже не представляю, что с ним потом будет.
— Ну так пошли, приласкаешь меня!
— Нет, меня ждут! — выкрикиваю я, стараясь вырваться, пока он теснит меня обратно в коридор.
— Подождут! — рявкает мужчина. Он, похоже, пьян, движения неловкие и замедленные, так что мне удается прорваться мимо него, но он толкает меня в спину, и я хлопаюсь на пол.
Идет разгар рабочего дня, и, думаю, во всей секции общежития сейчас ни души. Жаль, что я не догадалась выйти попозже — и куда только спешила? В ближайшие минуты никто не пойдет меня искать.
Но сожалениями себе не поможешь. Придавив меня сверху, он грубо шарит руками под кофтой, противно и мокро целует в шею. Когда он оборачивается и тянет руку назад, хватаясь за подол юбки, я изворачиваюсь и бью его локтем в лицо. Почувствовав, что могу повернуться, пинаю его ногой туда, куда мне советовала Кейт. Он жутко орет, хватаясь за ушибленное место. Вскакиваю и бегу, с испугу, не иначе, прихватив свою сумку. Оборачиваюсь, только открыв уже тяжелую секционную дверь. Мужчина все еще валяется на полу и, кажется, плачет.
Теперь, когда мне уже ничего не угрожает, я испытываю к нему искреннюю жалость. Но вот Лекс никого жалеть не будет, так что аккуратно поправляю одежду, перевязываю косынку, из-под которой вылезли волосы, и несколько минут жду, чтобы прошел румянец на щеках.
Пройдя мимо развалившегося за стойкой дежурного, выхожу из общежития, где буквально сталкиваюсь с госпожой Илоной. У нее растерянный вид, глаза на мокром месте — никогда в жизни не видела ее такой.
— Прости меня, не думала, что так будет, — говорит она и вдруг порывисто обнимает. — Я еще раз пыталась его убедить, но он ужасно упрямый. Боюсь, я его только раззадорила.
— Вы об этом офицере? — не сразу включаюсь я.
— Его зовут Кейн, — кивает мадам, — и он больной на голову ублюдок! — Горячо добавляет она. — Постарайся его не провоцировать, вообще как-нибудь держись от него подальше. И сиди тихо, как мышка!
Как мышка я умею. Только не понимаю, почему госпожа так беспокоится. Разве на верхних уровнях может быть опасней, чем на нашем нулевом?
— Да что вы волнуетесь, я же рядом буду, — встревает незаметно подошедший Лекс.
— Да от тебя одни неприятности! — госпожа машет на него рукой. — Не подставляй ее, слышишь? И не втягивай ее в свои глупые авантюры! Она хорошая девочка, а таким достается больше всех.
— Ладно, — чтобы только отвязаться соглашается Лекс, — навещайте за нас Мэй, если что, а мы пошли, — он подхватывает мою сумку и тащит меня на платформу. Я несколько раз оглядываюсь на госпожу, которая стоит у входа в общежитие и смотрит нам вслед. Теперь мы увидим ее только в выходной, наверное, то есть через девять дней. За это время наверняка многое изменится.
Гадать, где именно будет ждать нас офицер, не приходится. Темно-синяя машина стражей, украшенная кроваво-красными полосами по бокам, стоит прямо напротив выхода на платформу. Кейн сидит на капоте, щелкая кнопочками электронной игры, и кажется полностью увлеченным ею, однако это не мешает ему отследить наше появление в нескольких десятках метров от себя.
— Давайте быстрей двигайтесь! — рычит он, открывая заднюю дверь.
— Уже бежим! — уверяет его Лекс и тут же переходит на неспешный прогулочный шаг. Мне совсем не хочется злить офицера, но что я могу сделать? Остается только так же медленно семенить за Лексом до машины. Тем временем Кейн забирается на переднее сидение и заводит двигатель. Под днищем автомобиля загораются золотые огоньки. На мгновение мне кажется, что он так и улетит без нас, но офицер неожиданно терпеливо ждет.
Добравшись, наконец, до машины и не нарвавшись ни на чье недовольство, Лекс разочарованно закидывает наши сумки под заднее сиденье и помогает мне забраться внутрь. Я проскальзываю на другую сторону сиденья, подобрав цепляющуюся за все длинную юбку, и старательно сдерживаю восторженную улыбку. Мне еще ни разу не приходилось кататься на этих потрясающих летающих машинах. Их в городе не так уж много, особенно в личном пользовании. Есть большие летающие автобусы, движущиеся по определенным маршрутам, но и их мне пока доводилось лишь провожать любопытным взглядом.
Лекс также неспешно забирается в машину вслед за мной, за что получает по спине захлопнувшейся дверью. В тот же момент машина вертикально взлетает, резко стартует вперед и на большой скорости несется по узким воздушным прогалам, рассекающим Муравейник от верхушки до самых глубин. Вернее, это сейчас они кажутся узкими, когда стены, платформы и переходы только и мелькают перед глазами. Раньше-то они виделись мне внушающими трепет широкими бездонными расщелинами. Но это как посмотреть. Теперь же нас швыряет по всему заднему сиденью, и я уже не уверена, где верх, где низ, когда машина наклоняется при поворотах и ныряет в тоннели. Ремни безопасности мы обнаруживаем, только когда машина окончательно выравнивается и залетает в автоматически открывающийся перед ней одноместный бокс.
Довольный офицер, весело насвистывая, вылезает из машины.
— Извини, — тихонько шепчет Лекс, понимая, за что это нам такое удовольствие досталось. Я дрожащими руками поправляю выбившиеся из-под косынки волосы. Честно говоря, мне понравилось. Хочу еще. Уже пристегнувшись, правда. Но очевидно мы уже приехали, и удастся ли когда-нибудь снова так покататься неизвестно. Очень может быть, что я таким образом из одной душной комнаты перебралась в другую, только на сколько-то там уровней выше, и на этом все.
Что поделать. Выбираемся из машины, Лекс вытаскивает наши сумки. Офицера рядом уже нет. Бокс с наружной стороны уже закрылся, но впереди есть небольшая овальная дверь. Лекс первым переступает высокий порог и получает такого пинка, что летит через весь коридор, и впечатывается в следующую дверь. Я удостаиваюсь только болезненного тычка в спину.
— Сказал же, быстрей двигайтесь! — скалится Кейн.
Всю дорогу подпихиваемые офицером, по хорошо освещенным коридорам мы добираемся
