Бессмертные тоже плачут (СИ) - Екатерина Витальевна Козина
— Раз ни разу не слышали, вам же лучше. Давайте будем считать, что это отдел борьбы с… серьезными преступлениями, — запнувшись на предпоследнем слове, будто задумавшись, произнес мужчина. Очки в помещении он так и не снял.
Кравцова продолжала недоверчиво на него смотреть.
— Ваш начальник в курсе, кто я такой. Поэтому, давайте опустим формальности, и Вы расскажите, что уже выяснили. Это упростит дело нам обоим.
— Вы забираете у меня это дело? Оно переходит ОБСП? — руки у Василисы опустились. Она знала, что если долго не будет никаких подвижек, то дело отдадут более опытным следователям. Но девушка не ожидала, что настолько быстро. Она и поработать-то толком над ним не успела. Только начала находить какие-то зацепки, и теперь все? Конец?
— Нет, пока нет. Но какое-то время нам все же придется поработать вместе. Надеюсь, что напарники из нас получатся неплохие, — Дмитрий усмехнулся.
Эта его усмешка, которая могла ввести большинство женщин в состояние близкое к влюбленности, на Василису действовало совершенно иначе. Она ее раздражала.
Люди погибают, две жертвы в городе, а он улыбается. Старается быть приветливым, но она видит его насквозь. Заносчивость, как и у всех мужчин бьет просто ключом. Он знает, что неотразим. Знает, какое впечатление производят его костюм и пальто. Но при этом он продолжает надеяться, что она примет за чистую монету эту наигранную вежливость и галантность?
— Присядем? — спрашивает мужчина, показывая на два стула. Будто это он находится в своем кабинете, а Василиса просто заглянула к нему.
— Конечно, как это я Вам не предложила, — с нажимом произнесла она, садясь за свой стол. — Вы можете взять вон тот стул.
Стул, который предложила Василиса гостю, был самый неудобный во всем офисе. Он специально стоял возле стены, потому что иначе шатался — одна ножка по какой-то причине была немного меньше своих собратьев.
Дмитрий взял предложенный стул, сел на него и даже не подал вида, когда тот слегка покачнулся. Мужчина был совершенно спокоен и расслаблен, даже с учетом того, что ему приходилось постоянно поддерживать равновесие, не давая стулу шататься.
Кравцова надеялась, что в таком положении сотрудник ОБСП станет менее уверенным в себе, ведь если тебе не удобно сидеть, ты начинаешь нервничать, ерзать на своем месте, чтобы найти более удобное положение. Но ничего из этого Василиса так и не смогла понаблюдать.
— И так, расскажите мне все, — облокотившись обеими руками на стол, и наклонившись в сторону Кравцовой, елейным голосом попросил Дмитрий Павлович.
***
Как бы Васе не хотелось докладывать все, что она выяснила этому напыщенному индюку, но все же пришлось.
Она честно выложила все. И про бомжа в Куйбышеве, и про Калинин, и про двух жертв здесь.
— Я считаю, что он начинает убивать все чаще. В первый раз это было спонтанное убийство. Скорее всего пробное. Вряд ли наш маньяк к нему особо готовился. Затем затаился на какое-то время. Возможно, сбежал в другой город, чтобы скрыться от возможного преследования. А когда понял, что его не разыскивают, снова убил, — проговорил Дмитрий, тщательно изучив материалы.
— Почему вы думаете, что первое спонтанное? — удивилась Василиса. — Мне наоборот кажется, что маньяк тщательно готовился к нему. Искал жертву. Выбрал самую незначительную. Какого-то бомжа. Еще и место отдаленное, заброшенное, где его вообще могли не найти.
— Просто поверьте моему опыту, он не готовился, — усмехнулся Дмитрий.
***
Рита уже больше трех недель сидела в заброшенной квартире вместе с Валеркой. Старалась не выходить на улицу, чтобы случайно не сорваться.
Они почти все время спали, и толком даже не разговаривали. Ждали неизвестно чего.
Ритку ломало. Словно все это время она была под наркотиками, и теперь началась ломка. Ночами впивалась зубами в подушку. Ее лихорадило. Руки тряслись. Как только закрывала глаза — видела людей с прокушенными шеями, на языке появлялся привкус крови.
— С тобой все нормально? — спросил как-то Лагунов, обратив внимание на девушку, сидящую в углу комнаты и пустыми взглядом смотрящую куда-то вперед. Ее руки при этом продолжали перебирать бусины на браслете.
— Нет, — тихо прошептала Рита потрескавшимися губами.
— Хочешь есть? — удивился Лагунов, который еще нормально держался после последнего приема крови. Шарова только кивнула. — Хорошо, давай сходим сегодня ночью в одну из больниц.
— Нет, — опять ответила девушка.
— Но ты голодна.
— Я не пойду. Не могу. Наброшусь еще на кого-нибудь, — ее голос был похож на шелест.
— Вроде бы хорошо держалась эти полгода, не набрасывалась. Ладно, я сам схожу. Тебе еще чего-нибудь принести? Может, одежду какую-нибудь? На улице холодрыга, а ты бегаешь в одной рубашке. Люди могут не понять.
— Делай что хочешь, я все равно не выйду больше на улицу, — она поменяла свою позу и просто легла на пол, прислонившись щекой к полу.
Валерка не знал, что делать с Ритой. Если раньше она огрызалась, сбегала, то сейчас ее словно подменили. Эта апатия. Нежелание двигаться.
— Скоро вернусь, — он вышел за дверь.
***
Надо было почаще выбираться на улицу. Оказалось, что за месяц очень многое может измениться. Листва с деревьев совсем опала. Ледяной ветер гулял по улицам, будто был единственными хозяином здесь.
Прохожих с каждой минутой становилось все меньше. Валерка шел быстро, засунув руки в карманы. Старался не привлекать особо внимания, он все еще не был уверен, что родители смирились с его смертью.
Первую неделю, после того, как его похоронили, парень приходил к дому по вечерам, взбирался на дерево, которое росло возле, и смотрел в окна, как отец и мать ужинают.
Мама почти постоянно плакала. Но однажды, когда он не успел достаточно быстро спрятаться, она увидела его.
— Валера! — закричала она, вставая из-за стола и подбегая к окну.
Лагунову не оставалось ничего, как перепрыгнуть с дерева на крышу дома и дождаться, пока мать накричится. Она открыла окно и долго смотрела на дерево, где ей почудился сын.
— Валера! Валера! — кричала она.
— Тебе показалось, милая. Закрой окно, а то простынешь, — пытался успокоить ее отец, вот только маме было все равно.
Она ведь только что видела своего сына. Живого.
— Но он был там. На дереве! Я видела! Видела!
Через час отцу удалось все же увести свою жену в комнату и закрыть окно из которого дул ледяной ветер.
После этого Валерка не приходил к дому, чтобы мама смогла отпустить его и забыть.
И вот сейчас он шел по полупустынной улице. Мимо по дороге проезжали одинокие машины. Надо было торопиться, парень понимал, что в таком состоянии Рита долго не протянет. Сорвется.
