Снежная сага - Данил Сергеевич Кузнецов
Гречко замялся, подбирая подходящее цензурное выражение.
— Попрошу без «или», — невозмутимо ответил Георгий. — Если моя внешность, как всегда, единственная причина вашего недовольства, Константин Владимирович, то я в очередной раз повторю то же самое, что говорил и раньше. Считаю, что моя причёска — шириной, смею заметить, ровно три и высотой пять сантиметров, причём подстриженная практически идеально, — никак не влияет на мои профессиональные навыки и не мешает мне раскрывать дела. А тут уже встаёт вопрос о том, что важнее для вас как для начальника…
— Хватит! — Гречко ударил ладонью по столу. — Мне начальство весь мозг проело насчёт тебя. Ты своим видом позоришь Комитет! А следователь должен…
— …вызывать внешним видом уважение и поддерживать свой положительный имидж в глазах коллег, — договорил за начальника Георгий. — Букву инструкций я знаю не хуже вас. Например, в федеральном законе о нашей организации сказано только про форму одежды. А в рекомендациях к деловому стилю сотрудников я нарушаю лишь первую треть подпункта насчёт причёски у мужчин: «…классика, средней длины, аккуратная», — процитировал он. — Про то, что не приветствуются яркие и неестественные оттенки, сказано уже в следующем подпункте — про причёски у женщин…
Георгий замолчал, заметив без лишнего удивления, что Гречко прижимает ладонь к глазам и смеётся.
— Ты невыносим, Шитов, — сказал начальник, прохихикавшись. — Значит так: или ты завтра же начинаешь выполнять все пункты рекомендаций, или я заношу тебе это в личное дело. А там и до неполного служебного соответствия недалеко…
— Не думаю, что вы сможете мне это впаять. Мои служебные показатели не должны никому позволить меня выгнать…
— А вот увидишь. Если не исправишься, вернёшься простым следаком обратно в полицию… Будешь гопников и воришек на районе гонять.
— Посмотрим, — усмехнулся Георгий. — Если это всё, разрешите идти?
— Вали уже, — махнул рукой Гречко и тут же вновь наставил палец на подчинённого. — Если завтра на дежурство хоть на минуту опоздаешь, выговор влеплю обязательно!
— Буду рад не доставить вам такого удовольствия.
Георгий повернулся и направился к выходу, стараясь не засмеяться своему последнему ответу.
* * *
Через несколько минут он уже вышел из здания районного СК на улице Комсомола, взглянул на ещё по-дневному светлое, но начинающее постепенно темнеть облачное небо, снова провёл рукой по волосам и пошёл вдоль улицы — домой.
В голове невольно зашевелились воспоминания, всколыхнутые недавним разговором, и Георгий не стал их удерживать. Не шагать же всю дорогу как робот, рассматривая прохожих и строя не отличающиеся оригинальностью планы на завтра.
Родным районом Георгия был Калининский, считавшийся вторым по неблагополучности во всём Питере, поэтому с юных лет Шитов мечтал внести свой вклад в то, чтобы это исправить. А определив цель в жизни, стал по мере сил к ней стремиться.
Ещё тогда, в школе, он понял, что хорошие отношения ему не со всеми легко устанавливать. Учась на отлично и заботясь в основном о собственных успехах, Георгий мало обращал внимание на тех, кто не мог ему помочь, а они в свою очередь недолюбливали его. Но если у него просили помощи, то чаще всего он бесстрастно осознавал, что это не будет для него слишком трудным, и не отказывал. Так что репутация у него была неоднозначная.
Прагматичный подход к решению стоящих перед ним задач, терпение и упорство помогли Георгию сдать экзамены на высокий балл, получить красный аттестат и медаль и поступить на бюджет на юридический. Просто семья у него была небогатая, денег на обучение не было, как и времени залипать в Интернете вместо того, чтобы заняться чем-нибудь полезным, и это стало дополнительным стимулом не тратить зря время.
Обострённым чувством собственной важности Шитов не страдал, но и серой мышью быть тоже не хотел. Поэтому в университете он сделал себе гребень от лба до затылка, сбрив всё остальное, но стремление к внешней аккуратности заставляло его поддерживать соответствие новой причёски выбранному им для себя «эталону». Постепенно Георгий начал даже находить это довольно забавным — и считал, что так он выглядит солиднее и независимее, чем раньше.
Вот только преподавателям так не казалось. И, несмотря на то что Шитов ходил на все лекции и вовремя сдавал все работы, ему ни разу не ставили зачёт или пятёрку автоматом. Но лучший ученик не давал себя отчислить за не соответствующий стандартам внешний вид и излишне порой независимое поведение, блестяще отвечая на любые, даже самые каверзные вопросы.
К выпускному курсу он стал уже чем-то вроде живой легенды. Шитов вдруг обнаружил, что вызывает интерес своей персоной, но не считал нужным этим пользоваться. На противоположный пол он, как и на всё вокруг, смотрел всегда трезво и не видел нужды во всяких затратных по средствам, времени и нервам знаках внимания в обмен на ответное расположение, которого могло и не быть, и кое-какие возможные бонусы, не желая платить такую цену. И это помогало ему оставаться в своём понимании свободным человеком, а главное — не строить из себя того, кем он на самом деле не являлся.
Нет, несколько раз отношения завязывались и так… только вот длились недолго — максимум неделю. Впрочем, будущий следователь оттого не страдал: для этого у него было слишком много дел.
Защитив диплом с отличием, Георгий устроился на стажировку в районный отдел полиции юристом третьего класса, или — по-простому — лейтенантом юстиции. И там всё закрутилось по новой.
Претензии начальства сочетались с похвалами за быстрое и успешное раскрытие дел, напряжённость между ним и некоторыми из новых коллег — со служебными альянсами, перерастающими в дружбу. Сначала на него, как на новичка, скидывали все «глухари», стараясь задавить объёмом работы, но Шитов каким-то невероятным образом раскрывал любые, в том числе и априори бесперспективные дела. За свою карьеру он не написал ни одного отказного листа — и, думая об этом по пути домой, чувствовал полное внутреннее удовлетворение и гордость собой за реальную помощь городу.
Наладить контакт с оперативниками оказалось полезным. Спустя какое-то время Григорию предложили перевестись в СК, и он, как всегда, хладнокровно обдумал ситуацию и не нашёл причин сказать «нет». К тому же, он подумал, что его причёска будет смотреться выразительнее на фоне синей формы более светлого оттенка.
И теперь Шитову было уже двадцать девять, а на погонах сияло не по две, а по четыре небольшие звёздочки. Третий год он продолжал бодаться с Гречко и пятый
