Совок - Вадим Агарев
От входа в палату раздался стук. Незнакомый парень, чуть старше меня, в накинутом на плечи белом халате костяшками пальцев отбивал дробь по приоткрытой двери. В подмышке второй руки он зажимал серую папку.
— Здравствуйте! Разрешите? — смотрел он безотрывно на медсестру, что было совсем неудивительно. — Я из милиции, мне вот этого товарища опросить надо, привет, Серега! — поприветствовал и меня незнакомец, нехотя отвернувшись от Марины.
Он вглядывался в мою лилово-опухшую физиономию и по этому его неуверенному и затянувшемуся взгляду было видно, что сейчас для него я не шибко узнаваем.
Марина молчала и глядела на меня, ожидая моей реакции. И впрямь умница!
— Здорово! — решился я, ведь когда-то все равно надо вылазить из скорлупы.
Если я сейчас не в бреду, то, значит, прошлая моя жизнь осталась в том овраге. Вместе с искореженным самолетом и переломанным мертвым телом. Видел я фрагменты тел после авиакатастроф. Два раза видел. Обстоятельно и со всеми жуткими подробностями. Примерил те картинки на себя и меня передернуло. Но психика взрослого и матерого мужика, уже знакомого с кровавой изнанкой жизни, устояла. Ок, значит будем мимикрировать.
Я не собирался долго прятаться в образе беспамятного придурка, а лучшее средство от зубной боли, это всегда зубной кабинет. И, чем раньше ты решаешься его посетить, тем тебе же и лучше. Так всегда и по деньгам дешевле обходится, и зубов во рту остается гораздо больше.
— Вы представьтесь, молодой человек, а лучше удостоверение свое покажите! — с вполне достоверной строгостью потребовала моя опекунша у милицейского визитера.
— Старший инспектор уголовного розыска Советского РОВД, старший лейтенант милиции Горбунов Анатолий Петрович, — голосом очкастой отличницы продекламировала самая лучшая медсестра внутренних органов.
— Он самый! — жизнерадостно подтвердил посетитель, забирая у Марины свое удостоверение. — Вы девушка, будьте добры, нам поговорить надо с потерпевшим, — Горбунов многозначительно примолк, видимо ожидая, что впечатлившись его тирадой, моя сиделка удалится.
— Я здесь останусь! — безапелляционно заявила Марина. — Больной нуждается в постоянном наблюдении! И имейте в виду, у больного провалы в памяти, — она посмотрела на меня и, дождавшись моего благодарного кивка, торжествующе улыбнулась.
Непрерывное упоминание из уст такой красотки, что я больной, меня слегка коробило, но зато и давало возможность для маневра в разговоре с опером.
Смирившись, инспектор сел на стул рядом с кроватью и разложил на коленках свои непроцессуальные черновые бумажки. Бланков там не было.
Дедушка Мичурин в свое время говаривал, что не стоит ждать милостей от природы, что наша задача взять их самим. Потому я и решил прибрать инициативу с самого начала беседы себе, а то мало ли куда кривая вывезет.
— Толя, у меня башка гудит и ничего не соображает, ты расскажи мне, как оно все было, а я постараюсь вспомнить. А то тут еще прокурорские обещались подъехать, — я чутко следил за реакцией опера, но пока все было нормально.
— Разбили тебя, Серега. В твоем же подъезде и разбили. Дело возбуждено, — опер Горбунов вглядывался в мои глаза, пытаясь рассмотреть в щелках распухших век отклик на выданную им информацию относительно разбоя.
— И? — поинтересовался я, — Кто? — теперь уже я вперился в него взглядом.
Если он говорит, что разбили, значит, есть квалифицированный разбой. А, если есть такая квалификация, то кого-то из злодеев обязательно задержали. Иначе хрен бы они тяжкую статью нераскрытой баранкой выдали в сводку и выставили карточки висяка в группе учета.
— Три урода. Двое ранее судимые. Один из этих двух судим трижды и признан особо опасным рецидивистом, — выдавая информацию, Горбунов продолжал исподволь меня изучать.
— Это который старший, худой и с залысинами на лбу? — рискнул сделать я проброс, чтобы проверить предположения о видениях в своей голове.
— Отлично! Опознаешь? — оживился опер, — Если надо, — он сбавил голос и, оглянувшись на медсестру, продолжил, пригнувшись к моему уху, — Если надо, я тебе их фотографии покажу. И вживую можно.
— Не надо, я их и так опознаю, — уверенно успокоил я сыскаря. — Ты лучше скажи, как их задержали?
— Ты с ними долго бился. Долго и громко, гражданам это надоело и кто-то по 02 позвонил. И дежурный молодец, он сразу по рации объявил. А экипаж ОВОшников там рядом на маршруте был, они услышали сообщение и взяли злодеев, когда те из подъезда выбегали. Жулики все в крови и битые. Их сразу досмотрели, а у них твоя ксива.
Эвон как! Жаль, что задержали! Не дадут мне теперь этих быдланов обстоятельно порасспросить. Я потерпевший и к делу меня вообще не подпустят. Прокурорские, они, как пить дать, ничего у этих гнид про заказчика не узнают. Отпишут в прокуратуре дело какой-нибудь сопливой курице или интеллигентному очкарику в маминой кофте. Не узнают, даже, если отпишут не курице и не очкарику. Рыть, как я они все равно не будут, на вульгарном разбое это расследование так и завершится. В лучшем случае. Утрирую, конечно, но так, в основном, все и будет. Хотя бы уж до суда довели, а там наверняка лишение свободы всем дадут. В этом я не сомневался, разбой и без того статья тяжкая, а тут еще группа лиц.
Ну да ладно, не впервой, буду заниматься этим делом факультативно. А размотать мне эту делюгу непременно придется, иначе обязательно добьют. Кому ж это я так соли на хер насыпал, куда ж я влез?
— Арестовали? — задал я по инерции Горбунову риторический вопрос.
— Само собой! Всех троих. Сейчас под всех них людей подводим. Мне начальник угла хорошего маршрутника пообещал. Талант! Работает по камере, только шум стоит! По низам будем плотно работать, что-нибудь, да протечет. Все наши свой подсобный аппарат уже проинструктировали.
Что ж,
