Вера Чиркова - Сестры Тишины. Глупышка

– Чтобы ты мог выполнить просьбу Герта, – спокойно сообщила Эста, наклоняясь и поднимая подол.

– Какую просьбу?! – возмущенно уставился на девушку Дагорд и рассмотрел, что она делает.

Дышать сразу стало труднее, а в душе мгновенно стихла злость. И появилась безумная надежда… точнее, намек на нее, сразу угасший, когда оказалось, что под юбкой у девушки мужские штаны из плотного полотна. А юбку она вовсе не собиралась снимать, а только подвернула подол и, стянув его предусмотрительно продернутым в подшивке шнуром, прикрепила к поясу крючками.

– Ну, ты же дал Герту слово присмотреть за мной? А как бы ты его выполнил, если бы я была далеко?! – Девушка рассуждала очень серьезно, однако в ее голосе слышалась легкая насмешка.

– Эста!

– Я уже двенадцать лет как Эста, – так же ровно отозвалась она, вытаскивая из узких боковых карманов брюк пару тонких метательных ножей и уверенно кладя один из них на ладонь, – не шевелись.

Стремительный взмах руки, неприятный свист в локте от головы графа, а затем шуршание ветвей и мягкий шлепок.

– Что? – стремительно оглянулся Дагорд и обнаружил на листве серую кучку.

– Всего лишь лесная цесарка, но кушать очень хочется, – мирно сообщила Эста, проходя мимо и поднимая птицу за ногу, – идем вниз, там ручей.

– А у тебя нет портальной капсулы?

– Есть. Но она не светится.

– Демонская сила, – еще раз выругался Дагорд.

Если на капсуле не светится тонкая полоска, нанесенная магической краской, значит, поблизости, в пределах не менее трех пеших переходов, нет ни одной портальной башни. А в самой капсуле запаса магической энергии недостаточно, чтобы дотянуть до назначенного места.

Эста только молча кивнула, действительно, неудача. Но зато, если судить по количеству необлетевших листьев на деревьях и их яркости, портал утащил их на юг, и это намного приятнее, чем очутиться в северных скалах.

– И как долго мы будем готовить эту птицу? – собирая по дороге торчащие из-под листвы сыроватые сучья, скептически осведомился Дагорд через минуту. В том, что у запасливой монашки есть зажигательные палочки, он не сомневался ни минуты, как и в том, что готовить она умеет. Утро во дворце Росалины Змей запомнил очень хорошо. Но вот в то, что под юбками можно таскать даже самый маленький котелок, графу как-то не верилось.

– Быстро, – вздохнула она, – но все равно жилья поблизости нет.

– Как ты это определила?

– По бурелому и пенькам. В таком лесу должны быть пеньки и не валяться ни одного сучка, если рядом есть деревня.

Змей вынужден был признать, что это правда. Смешанный лес, по которому они пробирались, был редким, и если бы поблизости были деревеньки, их жители уже повытаскивали бы отсюда все сучья и упавшие деревья, да и срубили бы немало.

Вода нашлась в нескольких сотнях шагов, и Дагорд снова подивился про себя, как точно девушка вывела его к речушке. Если бы не свалился на ту поляну вместе с ней, мог бы подумать, что она местная жительница.

Выбрав местечко на вытоптанном зверьем берегу возле мелководья, граф принялся разводить костер, искоса приглядывая за устроившейся у воды девушкой.

– Тебе помочь?

– Надергай вот этих растений, когда костер разгорится, нижнюю часть стеблей можно испечь.

– Знаю, – кивнул граф, отправляясь на добычу рогоза, но едва влез в кусты, в сторону из-под ног порскнул крупный заяц.

– На ужин, – спокойно сообщила Эста, подходя ближе и вытаскивая из тушки свой нож, – умеешь свежевать?

– Я-то умею, а вот ты где научилась так кидать ножи? – Графу живо вспомнился тот первый вечер их знакомства, и стало как-то очень понятно, почему она тогда смотрела на него с жалостью.

Действительно пожалела, а могла бы воткнуть свою иголку или эти самые ножи.

– Научили, – насмешливо фыркнула монашка, снимая с птицы кожу целиком, вместе с перьями, – девушкам полезно уметь защищаться.

– Эста… – тяжело вздохнул Змей, все ясно, она тоже вспомнила ту его глупую и гнусную выходку, – прости, пожалуйста. Я же признал, что был неправ…

– Я простила, – честно ответила девушка, – а сейчас просто объясняю, зачем нас так учили. Мы должны суметь защитить не только себя, а еще и клиентов.

– Неужели нельзя было для девушек придумать более подходящее занятие? – сердито фыркнул граф. – Шили бы или вязали.

– Во всех монастырях девушки шьют и вяжут, – усмехнулась сестра Тишины, – и цена того труда медь, от силы серебро. А на мой контракт монастырь полгода будет жить безбедно. И никто не испортит глаз над свечкой, ведь там, на севере, зимы долгие, а дни с осени до весны короткие да темные.

Вот с этой точки зрения Змей вообще никогда не смотрел на труд вышивальщиц и кружевниц и теперь почувствовал легкую досаду. Как многого он, оказывается, не знал и не замечал, даже стыдно становится.

А Эста тем временем выкопала аккуратную ямку и сложила в нее снятую птичью шкурку таким образом, чтобы получилось подобие чаши. Затем, обильно застелила камень листьями конского щавеля, ополоснутыми в воде, и мелко порезала на этом импровизированном столике мясо, ловко отделенное от костей. Сложила в шкурку, добавила каких-то сушеных трав, щедро побрызгала жидкостью из плоского флакона, хранившегося в одном из кошелей. Сильно запахло уксусом, и граф, наконец, поверил, что обедать они будут довольно скоро. Через несколько минут девушка помешала мясо ложкой и посыпала солью и перцем, добытыми из того же кошеля.

Змею очень хотелось спросить, сколько всяких нужных вещей на каждый непредвиденный случай таскает глупышка на поясе, но он не решился, боясь нарваться на новое доказательство собственной недогадливости.

– Скоро будет готово, – закрыв листьями шкурку с маринующимся мясом, девушка подошла к Змею, – давай я распотрошу. А ты надергай рогоза, костер разгорелся. Только руки оберни, а то порежешь.

– У меня перчатки есть, – снимая с пояса кожаный объемистый кошель, в котором после получения должности носил бумаги и необходимые мелочи, ответил граф, мысленно хваля себя за то, что не поленился в замке Олтерна переодеться в гвардейскую форму.

В ней значительно удобнее путешествовать, да и проще получить помощь старосты деревни, до которой они когда-нибудь доберутся.

Когда Дагорд притащил кучу стеблей рогоза, Эста уже закончила разделывать зайца и успела завернуть его в листья и завязать в узелок из неизвестно откуда взявшегося полотна. На прутиках жарились над углями кусочки птичьей и заячьей печени, перемежаясь с полосками жира и тонкими ломтиками мяса. Девушка расторопно перехватила стебли, обрезала и сложила ближе к угольям нижние белые и мясистые части и принялась раскладывать на листьях маринованное птичье мясо.