Поймать хамелеона (СИ) - Юлия Цыпленкова
И внешне Кондратий Евстафьевич не вызывал неприятия. Борода с усами у него были аккуратно подстрижены, волосы зачесаны на пробор, и пах хозяин бакалейной лавки приятно. В общем, впечатление производил воспитанного человека, который исправно следил за собой. Такому хотелось довериться и пожать руку, и это было бы ошибкой наивного простака, потому что сей благообразный мужчина был вовсе не тем, кем казался с первого взгляда. Именно это стало причиной знакомства двух иномирных розыскников с главой банды, кем и являлся Кондратий Евстафьевич по прозвищу Бакалейщик. А лавка… лавка была для души, ну и отвода глаз, разумеется.
Хозяин сего заведения обнаружился за столом. И в этой ипостаси он тоже был примечателен. Как уже было сказано, Кондратий Евстафьевич лавку свою любил нежно и искренне. Он мог бы стать успешным купцом, если бы не слабость к противозаконной деятельности, а она была велика, и потому торговля оставалась дорогим сердцу увлечением.
Кондратий Евстафьевич подходил к этому своему делу, как и к любому другому, за какое брался, ответственно. В лавке он снимал сюртук и надевал нарукавники, а если выходил к прилавку, то и передник, а постоять у прилавка он тоже любил. Правда, делал это не часто, лишь когда было дурное расположение духа или же продавец просился отлучиться по какому-то важному делу, а приказчик был занят.
Кроме нарукавников непременным атрибутом Кондратия Евстафьевича являлись счеты. Старые, потемневшего дерева, со стертыми костяшками, они всегда были рядом с хозяином: сидел ли он в кабинете, выходил ли в зал или же заглядывал в лабаз, чтобы лично провести ревизию или осмотреть доставленные продукты. Тогда Кондратий Евстафьевич держал их под мышкой.
Обо всем этом Олегу рассказывал Степан. Из всех своих тайных знакомств, младший розыскник относился с большей симпатией именно к этому человеку. Чем-то он Стёпе пришелся по душе. Для Котова Бакалейщик представлял интерес только как возможный инструмент, а симпатизировал он больше Александру Александровичу Рыкину. Впрочем, они с напарником вращались в разных пластах петербургского общества, оттого и отдавали предпочтение людям, совершенно противоположным по складу характера и роду деятельности.
— Роман Андреич, доброго здравия, — приветствовал Котова хозяин лавки.
Он отодвинул в сторону свои неизменные счеты и поднялся навстречу гостю.
— И вам всего наилучшего, Кондратий Евстафьевич, — дружелюбно улыбнулся Олег и пожал протянутую ему руку.
— Присаживайтесь, ваше благородие, чем обязан? Что-то Стёпушку давно не видать. Не слыхали о нем? Здоров ли наш приятель?
Олег предлагал Степану использовать иное имя, когда он общался с теневым миром Петербурга, но тот решил пользоваться своим. А вот Котов имя поменял уже потому, что Олег Иванович с подобными людьми знакомств не водил, он был человеком порядочным и порочащих связей не имел. И, как было уже сказано, если бы старший розыскник желал посетить только Серпуховскую, то выглядел бы несколько иначе. Однако сегодня обстоятельства сложились так, как сложились.
Впрочем, Котов был магом, и потому набалдашник его трости сейчас играл легким бликом, несколько меняя его облик в глазах тех, кто видел его в лавке, и, разумеется, хозяина. Однако ладонь розыскника скрыла и этот слабый всплеск магического потока, так что люди видели зеленоглазого шатена с чуть вздернутым носом и никаких бликов.
— Степана нет сейчас в Петербурге, — ответил на вопрос Олег. — Насколько знаю, он решил навестить родню и уехал ненадолго.
— Это хорошее дело, — важно покивал Кондратий Евстафьевич, — о родных забывать нельзя. Пусть наведывается, когда вернется, я ему всегда рад.
— Когда увижу, непременно передам, — заверил Котов. — Впрочем, возможно, вы его увидите прежде меня. Мы со Степаном не водим крепкой дружбы.
— Это-то понятно, — покивал хозяин лавки. — Вы по салонам, он по притонам, — и весело рассмеялся.
Олег кивнул и усмехнулся, его собеседник был совершенно прав, именно так напарники и делили свои знакомства.
— Так чем же я могу вам помочь? — отсмеявшись, спросил Кондратий Евстафьевич.
— Мне нужно собрать сведения об одном человеке, о женщине, — сразу перешел к делу Котов. Его собеседник даже не ухмыльнулся, он слушал с явным вниманием. И когда Олег закончил предложение в своем заказе… или задании, это уж как угодно, Кондратий Евстафьевич, не глядя щелкнул одной костяшкой на счетах. Похоже, такой способ ему нравился больше записей, впрочем, Олегу тоже. Любая бумажка — это след, костяшка на счетах — всего лишь костяшка на счетах. И он продолжил: — Женщина из простонародья, зовут Дарья. Фамилия то ли Сенцова, то ли Скворцова. Невысокая, широка в кости, полновата, но не толстая. Лет сорока. Волосы темные, заплетены в косу и свернуты на затылке. Черты лица грубые, глаза серые, более точно не опишу. Весь облик Дарьи нескладный, шаг тяжелый, а вот голос высокий и приятный.
Последнее время обиталась на дачах в Лесном. По этой даче мне тоже нужны сведения, если это вообще дача, в чем я, признаться, сомневаюсь. Дом находится на Муринском проспекте, на перекрестке с Парголовской улицей. Пропустить его невозможно, он недалеко от дороги, почти не скрыт живой изгородью, так что приметен.
Так вот, я хочу знать, что это за дом, кто его хозяева. Желательно обследовать дом, особенно, если Дарья имеет к нему какое-то отношение. Если в доме кто-то будет, туда соваться нельзя. Только если он пуст, обойти от чердака до подвала, если такой имеется. Но, повторяю, ни в коем случае не соваться, если там кто-то обитается, это может быть очень опасно.
И пусть будет двое или трое при осмотре дома. Если вернется только один, срочно известить меня тем способом, о каком условились со Степаном. По женщине выяснить всё, что возможно узнать. И главное, когда и где ее видели в последний раз. Если она попадется на глаза вашим людям, не приближаться ни в коем случае.
— Что вы хотите найти в доме? — стукнув очередной костяшкой, спросил Кондратий Евстафьевич.
— Тела, или же тело. Возможно, это будет женское тело. Предупреждаю, выглядеть мертвец может жутко.
— Гнилой?
— Нет, труп, скорее всего, будет мумифицирован, — пояснил Олег. — Но выглядит неприятно. Пусть, на всякий случай, осмотрят за домом. Возможно, найдут места, где не так давно копали.
— Я вас понял, Роман Андреич, — кивнул Бакалейщик. Он открыл ящик стола и достал другие счеты. — Работы будет немало. Передвижения по городу, опять же. Возможно, придется кому-то кинуть монету. Итак…
— Держите, — перед Кондратием Евстафьевичем легли сто рублей. — Думаю, этого хватит на все расходы и на оплату стараний исполнителей. Даю сразу, потому что уверен в вас.
— Сумма недурна, — усмехнулся бакалейщик и убрал
