Августина лучше всех - Юлия Сергеевна Васильева
Раздались испуганные вскрики. Но стоило огню погаснуть совсем, воздух взорвался искренними аплодисментами.
— Когда-нибудь я приглашу вас на свою коронацию, — улыбнулся его высочество, вновь предлагая мне руку.
— Надеюсь, это случится еще не скоро, — верноподданно ответила я.
После я танцевала еще с несколькими кавалерами, и каждый из них просил меня повторить огненное представление. Приходилось отшучиваться, с серьезным лицом отвечая, что данная привилегия предназначена только для членов королевской семьи.
Хотя если бы тогда меня попросил даже сам король, понадобилось бы придумать предлог и для него — силы были на исходе.
Я стала искать глазами Терри. Черствые люди скажут, что как привычный источник силы, я же совершенно определенно хотела убедиться, что в радиусе трех метров рядом с ним нет особы в зеленом платье.
Лось обнаружился около чаши с пуншем, и я устремилась туда, намеренно проигнорировав очередного танцора, жаждущего гессы с огоньком.
— Как тебе мой танец? — кокетливо спросила я, настигнув свою цель.
— Впечатляюще, — одобрил Терри, — хотя в какой-то момент мне показалось, что подошва королевских ботинок начала гореть… Но в целом, если не обращать внимания на легкий аромат дорогой паленой кожи, как идея устрашения прекрасно! Надо попробовать нечто подобное с молниями.
Я пропустила укол мимо ушей и решила подловить Лося, пока он размягчен музыкой и пуншем.
— Ты представляешь, как эффектно будет смотреться парный танец огня и молний?
Мышцы под челюстью моего собеседника вдруг напряглись.
— Очень хорошо представляю…
Я подняла взгляд и увидела, что глаза Терри направлены на злополучную диадему в моих волосах.
— Ты сам скажешь, что такого особенного в этом украшении, или мне придется караулить в темном углу Лунару, чтобы узнать правду?
Признаться, после замечания Лилии я уже начала догадываться о скандальной выходке гессы Ярин, но хотелось услышать подтверждение.
— Это венчальная диадема Яринов… Глава рода отдает ее девушке, готовящейся вступить в нашу семью.
— Понятно… — протянула я.
Было невыносимо жалко расставаться с такой красотой, но и обнадеживать Яринов не стоило.
— Пойдем подышим воздухом пару минут. — Я потянула Лося на террасу.
Там мы оказались одни, что навевало некоторые смущающие воспоминания.
— Вот. — Я постаралась вынуть диадему так, чтобы не испортить прическу, и вручила ее Терри. — Надо было сказать с самого начала. Это неправильно.
— А она тебе идет, — протянул он с сожалением, принимая украшение, которое в крупных мужских руках показалось очень хрупким.
— Знаю, поэтому особенно грустно…
— Отчего?
Мне хотелось сказать: «Оттого, что ни один из Яринов не смотрит в мою сторону», но, приложив титанические усилия, я взяла себя в руки.
— Оттого, что я не собираюсь вступать в чью-либо семью и навсегда останусь Августиной Кермез.
Терри открыл рот и, растеряв все слова, забыл его закрыть.
Решив, что на сегодня произведен достаточный эффект, я улыбнулась улыбкой независимой и сильной женщины, развернулась и пошла обратно в зал… кусая по дороге губы от расстройства.
Надо было найти своего фиктивного жениха и возвращаться.
Я думала, что на этом насыщенный событиями вечер закончен, но ошиблась.
Когда мы уже спускались по лестнице к карете, к Ролану подошел неприметный человек из свиты принца, вручил небольшую записку и тут же исчез в доме.
Гесс Северин развернул ее, прерывисто вздохнул и показал мне.
На белом листе была лишь короткая строка — адрес дома на одной из центральных улиц города.
Как можно понять по длине этой записи, мне не спится, а за окном скоро затеплится рассвет. Была бы моя воля, я бы отправилась к тому дому прямо с бала гессы Влевской, но все остальные категорически решили, что безопаснее сделать это при свете дня.
14 сентября
Утро я встретила невыспавшейся и, как ни странно, энергичной. Мой завтрак исчезал с тарелки со стремительностью, которая не могла укрыться от внимательного взгляда хозяйки дома.
— Вы вчера не поссорились? — наконец спросила Амалия, осуждающе переведя глаза на Терри.
Возвращенная через него диадема, скорее всего, наводила именно на такие мысли.
Я лишь отрицательно покачала головой. Ссориться нам было не из-за чего — и это самое обидное.
Лось уткнулся в свою чашку с мрачным видом, что абсолютно не помогало развеять подозрения семьи.
Я окончательно перестала понимать что-либо. Его взгляды, случайные прикосновения и обдуманные поступки — все говорило о... Я не буду даже писать громкое слово «любовь». Но ведь именно проявления его нежных чувств заставили меня проснуться от наваждения, оставленного на Иланке.
И все же ни одного слова не было сказано.
Словно кто-то надоумил гесса Ярина принять обет романтического молчания!
А я слишком обожглась с Виктором, чтобы верить и надеяться, что все образуется.
Помню, именно на этой мысли я посмотрела на Терри, а он вдруг отчего-то взглянул на меня. Мы отвели взгляды, будто ударенные молнией. Никакой магии — только неловкость.
К счастью, в этот момент к дому подъехала карета Северинов, и я имела все основания вскочить из-за стола, не вызвав лишних подозрений. Лось последовал за мной, так и оставив домашних в полном недоумении.
Он как ни в чем не бывало помог мне забраться внутрь экипажа и даже задержал руку на моей талии дольше, чем действие того требовало. Я оглянулась и одарила его подозрительным взглядом.
А что, если я имею дело с обыкновенным волокитой и любовью здесь действительно не пахнет? К сожалению, не было никого, кто мог бы посвятить меня в темное прошлое Вистеррия Ярина.
— Кхм, — напомнил о своем присутствии Ролан, и я смущенно вспомнила, что в нарушение всех приличий забыла поздороваться. — Доброе утро, гесса Кермез.
— Доброе утро. — Я спряталась в дальний угол кареты, с неудовольствием отмечая, что Терри садится со мной на одну сторону.
— Достопочтенная Гусма не будет сегодня охранять вашу честь?
— Если бы она знала, куда я еду, то не пустила бы меня. И кто тогда будет охранять вашу?
— Что-то произошло? — Гесс Северин глянул на Лося, чувствуя по моему тону нечто неладное.
— Диадема, — пробурчал мой спутник.
— Если бы не данное слово, все диадемы нашей семьи были бы к вашим услугам, — утешил меня Ролан, находившийся в явно приподнятом настроении.
— Августина утверждает, что не собирается выходить замуж, — не без удовольствия
