Олег Бондарев - Мертвый кортеж

— Вирм бы тебя побрал! — выругался Моукер и в сердцах отшвырнул пистолет с опустевшим магазином в сторону. Стукнувшись о стену, оружие плюхнулось на пол да так и осталось лежать, но Алексу до него уже не было никакого дела. Направив второй пистолет вверх, он прищурился и нажал на спусковой крючок.

Миссис Хорник не сразу оценила все коварство замысла. Лишь через секунду она поняла, что Пересмешник целился в веревку, удерживающую люстру под потолком.

Бычара остановился, словно почуяв подвох.

А в следующую минуту чудовищная конструкция обрушилась на него всем своим весом. Огромная, почти шесть футов в диаметре, она припечатала Бака к полу, точно подошва ботинка — ничтожного червя. От удара металлические дуги погнулись, а свечи, вывалившись из плафонов, рассыпались по ковру.

— Ну что? Хватит с тебя? — победно воскликнул Моукер, глядя на Хорника, вяло барахтающегося под горой хлама.

Одна из свечей упала на ковер рядом с лицом Бака, и язычок пламени лизнул плотно сжатые губы, которые неожиданно вспыхнули, точно политые керосином.

— Боги! — вырвалось у Эммы.

Хорник под обломками задергался с утроенной силой. Подобно выброшенной на берег рыбе, он беззвучно шлепал губами, а стеклянные глаза вылезли из орбит, будто невидимый великан стиснул его тело в огромной пятерне. Эмма и Пересмешник, Арнольд и «птенцы», словом, все, кто в тот момент находился в кабинете, ошарашенно наблюдали за конвульсиями Бака. Тело Хорника светилось изнутри желтым светом, словно неизвестные лилипуты развели в его желудке костер, который с каждой секундой пылал все ярче. Не светилась только левая рука, безмятежно спящая среди металлических обломков.

Моукер покосился в сторону Эммы.

— Что с ним такое, женщина? — требовательно вопросил он.

Испуганно глядя на хозяина Юга, Эмма лишь пожала плечами.

— Сама не знаю… — пролепетала она.

Мучения Бака продлились еще с полминуты, а потом желтый свет погас так же внезапно, как вспыхнул, и Хорник бессильно обмяк под люстрой. Похоже, наконец-то умер, но что тому стало причиной — пули Моукера или же пылавшее внутри пламя, — никто из зрителей так и не понял. Глаза и рот Бычары по-прежнему были открыты; в тот момент он более всего напоминал аляповатое чучело, состряпанное неумелым таксидермистом.

— Алекс Моукер! — внезапно послышалось из коридора.

Возглас невидимки вывел окружающих из ступора. Все, как по команде, повернули головы… да так и остались стоять.

Шестеро «ураганов», заслонившись штурмовыми щитами, перегородили коридор. «Птенцы» растерянно хлопали ресницами, понимая, что любое резкое движение может стоить им жизни, ведь помимо щитов у полицейских были еще и пистолеты. Пересмешнику живо вспомнилась стычка в порту, когда детектив Гиллиган вместе с тремя десятками «ураганов» едва не поймал его с поличным.

Что ж, вечно везти не может даже веселой птахе. Иногда копы появляются в тот самый момент, когда ты с пистолетом в руке стоишь возле свежего трупа, нашпигованного пулями, точно кекс изюмом.

И тут даже целая армия адвокатов не поможет. Тебя, мать твою, взяли с поличным.

— Алекс Моукер! — снова донесся из-за спин солдат усиленный заклятьем голос.

— Кто там так жаждет меня видеть? — ворчливо осведомился Пересмешник.

— С вами говорит капитан полиции Такер! — представился голос. — Бросайте оружие! Вы окружены!

«Их всего шестеро, — подумал Алекс. — А нас — добрая дюжина. Справимся!..»

«Не занимайся ерундой, геройская твоя задница, — осадил его внутренний голос. — Эти ребята не столь самонадеянны, как тебе бы хотелось. Положим этих шестерых — придут другие, на лестнице и снаружи наверняка хватает бойцов, а те, что перед тобой, всего лишь передовой отряд, призванный защитить капитана. Возможно, среди тех, остальных, есть даже парочка боевых магов, которые разметают всю твою кодлу прежде, чем ты успеешь сосчитать до пяти».

— Повторяю… — снова подал голос Квинси.

— Делайте, что он велел! — в ответ на вопросительные взгляды «птенцов» прорычал Моукер.

Один за другим бандиты бросали пистолеты на пол и поднимали руки, демонстрируя, что безоружны. Вскоре десятки черных стволов беспомощно лежали на кремовой ковровой дорожке, словно киты, штормом выброшенные на берег.

— Это все? — уточнил Такер.

— Все, — нехотя ответил Алекс.

Его ствол затерялся среди прочих.

— Берем их, ребята, — деловито сказал Квинси.

Один из «ураганов» сделал шаг вперед и вправо, позволив вступить в игру заскучавшим соратникам. Операция началась. Хмурые приспешники Моукера с неприязнью глядели в бесстрастные лица бойцов, защелкивающих на их запястьях наручники. Среди прочих, как водится, отыскалась парочка буйных, которые в последний момент передумали сдаваться и попытались вырваться из цепких рук правосудия. Этих непосед «ураганы» успокаивали короткими сериями выверенных ударов, после которых желание сопротивляться у норовистых головорезов, как правило, отпадало напрочь.

Когда очередной солдат подошел к Моукеру, дабы надеть на него наручники, хозяин Юга поднял голову и в упор посмотрел на Эмму, до сих пор в растерянности стоящую у стены. Миссис Хорник от его взгляда невольно поежилась — несмотря на арест и грядущие проблемы, в глазах Алекса по-прежнему плясали озорные огоньки.

— Спасибо за теплый прием, миссис Хорник! — воскликнул Моукер со зловещей усмешкой. — Искренне соболезную вашей утрате и обещаю, что обязательно загляну к вам вновь, как только мне выпадет такая возможность!

— Боюсь, случится это ох как нескоро, — заметил «ураган», покончив с браслетами.

— И все же гораздо раньше, чем миссис Хорник успеет соскучиться. — Алекс задорно подмигнул Эмме.

— Давай шагай! — велел солдат, грубо подтолкнув его к выходу.

Оставшись в одиночестве, Эмма некоторое время стояла, рассеянно глядя Пересмешнику вслед, а потом, закрыв лицо руками, зарыдала. Теперь, когда все закончилось, она могла не сдерживать рвущиеся наружу эмоции.

— Миссис Хорник! — к ней подбежал бледный Арнольд, обнял, прижал к себе, точно любимую дочь. — Ну тише, тише…

Утирая слезы тыльной стороной ладони, она посмотрела ему в глаза.

— Как же так, Арнольд?.. — всхлипывая, вопросила девушка. — Как же так вышло?..

— Когда играешь с огнем, сгореть — дело нехитрое, — ответил дворецкий с усталым вздохом. — А мистер Хорник об этом, видимо, позабыл…

Шмыгая носом, Эмма крепко зажмурилась.

Арнольд был прав. Хорник сам выбрал этот скользкий путь, сам определил свою судьбу. Да, можно сколько угодно рассуждать о наследии предков, о том, что выбор был сделан задолго до рождения Бычары, но эти дешевые оправдания никого не убедят. Предки Бака давно уже лежали в земле и не могли остановить потомка ни словом, ни делом, а потому винить их в чем-то было попросту глупо.