Саймон Грин - Злые чары Синей Луны

Его всегда кто-нибудь преследовал. Пешеход выполнял свой долг, подчиняясь велениям голоса, звучащего внутри его, и его непреклонная справедливость всегда несла горе какой-нибудь невинной душе. Даже у самых порочных людей находились семьи или друзья, которым они были дороги и которые хотели бы отомстить беспощадному палачу. Ламент предпочитал оставлять у себя за спиной врагов, не убивая их. Эти люди всего лишь заблуждались, а не погрязли в пороке, и у него не было с ними дел. Он не был лишен сострадания, хотя и не мог позволить себе жалости.

Последнее его дело оказалось весьма печальным, однако необходимым. Девочка была одержима дьяволом, экзорцизм не помог, так что ему оставалось только убить бедняжку, чтобы освободить ее душу. Семья смотрела на ситуацию иначе. Весь город бросился за Пешеходом в погоню. Он не винил их. Вскоре они выдохлись и отстали, но нанятые ими охотники за головами продолжали преследование. Теперь и они тоже сдались. Шагая через Черный лес, Пешеход сосредоточился на следующем задании. Голос в его сознании звучал ясно и необыкновенно настойчиво.

Джерико Ламент отдал свою жизнь Богу. Это было важнее любви, личных привязанностей и обыкновенной человеческой потребности в отдыхе. Но бывали времена, когда при всей его вере Ламент не был до конца уверен, кому именно он ее отдал.

Куда бы его ни заносило, он везде изучал Слово Божие, прочитывая все Заветы, Евангелия и Апостольские послания во всех больших и малых библиотеках. Чем старше оказывались попавшиеся ему книги, тем запутаннее все становилось. За множество столетий Церковь претерпела немало изменений. Она знала разные учения, некоторые из них категорически противоречили друг другу. Само Слово Божие редко менялось, но толкования разнились настолько, что порой между их сторонниками доходило до гражданских войн.

Всегда имелись официальная доктрина и ереси. Порой еретики одерживали верх, но только для того, чтобы в свою очередь столкнуться с новыми еретиками. Ламент научился рассматривать различные учения как нечто отвлекающее от его святой цели. Они представляли для него чисто академический интерес. Он заключил договор с Богом, а не с его служителями. Свет может отбрасывать много отражений, но значение по-прежнему имеет только свет.

Он нетерпимо относился к языческим верованиям, которые как грибы начали расти в сельской местности после Долгой ночи, и разрушал языческие капища и древние камни, где бы ни сталкивался с ними. Языческие верования тоже отвлекали от истинного Бога. Разрушение не доставляло Ламенту удовольствия, так как он понимал: капища и памятные камни утешают людей, но Пешеход всегда знал свой долг.

В данный момент этот долг вел его в Лесной замок.

Демоны Черного леса не отставали, скрываясь у самых границ светового круга и наблюдая за Пешеходом голодными глазами. Они по-прежнему оставались достаточно напуганными или сообразительными, чтобы сохранять дистанцию. Они принадлежали тьме и знали, что такое свет. Ламент был почти разочарован. Он был бы не прочь уничтожить несколько демонов. Частью – ради тренировки, частью – для того, чтобы они никогда больше не могли вредить путникам. Но в основном – потому, что некто похороненный глубоко в сердце Гнева Божьего до сих пор помнил тот страх, который он испытал, когда демоны разрывали на части его собратьев-монахов. Двенадцать лет назад. Теперь он знал, что демоны некогда были людьми, но это не останавливало его руку. Для Пешехода они представляли собой исчадия ада. Толку от них не больше, чем от вампира или гуля. Они были ожившими мертвецами, и их следовало упокоить – ради их собственных душ.

Но миссия в замке являлась приоритетной, и Джерико Ламент продолжал резкими шагами отмерять пространство между мертвыми деревьями, следуя узкой тропой, которую легендарный принц Руперт прорубил столько лет назад. Да, Ламенту хотелось убить несколько демонов ради собственного утешения и душевного покоя. Именно поэтому он не сделал этого, ибо он – Пешеход и ему полагалось быть выше подобных личных потребностей.

Пешеход, Гнев Божий в мире людей, неотвратимо направлялся к Лесному замку и Опрокинутому Собору. Он шел навстречу окончательному, ужасному акту веры.

Ведунья по имени Тиффани сидела одна в своих апартаментах в Лесном замке и, мелодично мурлыкая веселенькую песенку, заплетала огненно-рыжую гриву перед высоким зеркалом. Приятная комната была достаточно маленькой, чтобы выглядеть уютной, и в то же время достаточно большой, чтобы соответствовать новому статусу хозяйки. Подобные вещи следует рассчитывать очень тщательно.

Повсюду стояли горшки с цветами. Тиффани любила цветы, но только живые. Срезанные цветы в стеклянных вазах медленно умирали, и девушка не могла слушать их вопли. Сочетание цветочных ароматов создавало в комнате освежающую, жизнерадостную атмосферу. Кровать, пышно застеленная мягкими простынями поверх толстенной перины, была очень удобна, но Тиффани радостно выпорхнула из нее с первыми же лучами солнца. Она не понимала ленивых лежебок, которые предпочитают спать, вместо того чтобы торопиться посмотреть, какие чудеса готовит новый день.

К тому же ей было всего семнадцать, и энергия била у нее через край.

Слуги снова оставили ее строго вегетарианский завтрак перед дверью. Они испытывали благоговейный страх перед ведуньями из Академии, и перед Тиффани в особенности. Это весьма разочаровывало девушку, которая и так изо всех сил старалась соответствовать своей новой должности, но полагала, что все придет с опытом.

Она увидела хмурое отражение в зеркале и быстренько улыбнулась. Хмурость приводит к морщинам. И кроме того, плохое внутри заканчивается дурным снаружи. Смотри на мир с улыбкой, и он улыбнется в ответ.

Девушка как следует расчесала длинные волосы, прогоняя последние остатки сна, и постаралась думать только о хорошем. Тиффани очень старалась думать все только самое лучшее абсолютно про всех просто из принципа – особенно про тех, кто ей не нравился. В каждом найдется что-то совсем неплохое. Если копнуть поглубже.

Последняя мысль содержала определенную иронию и заставила ее поджать хорошенькие губки. Разумеется, Тиффани старалась положительно думать обо всех, но некоторые люди сильно затрудняли ей задачу. Например, капитаны Хок и Фишер, которые выглядели грубыми, высокомерными, отвратительными громилами. Она не понимала, что Аллен Чанс в них нашел. Но вполне возможно, Хок и Фишер – именно те, в ком сейчас нуждается замок.

Ее собственное тихое расследование смерти короля Харальда определенно ни к чему не привело. Люди готовы были выложить ей все, что угодно, включая то, о чем говорить не полагалось, стоило ей обратить на них широко распахнутые глаза пустоголовой красотки.