Невеста в гробу - Оксана Олеговна Заугольная
— А что, если она хотела убить не его, а Софи? — заметил Чича негромко. — Как бы тайно вы её тут ни скрывали, все эти слуги знали, а значит, знали и другие. Малиэн, например.
— Малиэн! — рявкнула я. Испуганная полуэльфийка тотчас проявилась рядом.
— Это политический вопрос семьи властителей Рассехо, — затараторила она. — Я не могла передать это властелину, минуя наследного принца. Я только кронпринцу вампиров говорила!
— А мне убивать Софи без надобности, тем более таким экстравагантным способом, — развёл руки Чича.
Я ему поверила. Потому что вампиру и впрямь убить человека ничего не стоит, но он никогда даже не смотрел в сторону моих друзей. Да и Чича от меня и так знал обо всей этой истории. Уверена, он бы мог убить полугнома так, что тот бы даже не заметил!
— И ты ему поверишь? — влез Даррен.
— Поверю, — отрезала я. — У него нет мотива, а ещё он безотлучно был рядом со мной и не подходил ни к Клавиусу, ни к Наперстянке.
И я уставилась на самого Даррена, впервые разглядывая его спокойно и без дрожи, что вызывал его вид у меня с момента, как я осознала, что влюблена в него. Он почти не изменился. Выглядел чуть осунувшимся и больным, но такие глаза у него были с момента, как он женился. Ужас, неужели на людей так влиял брак? Или дело конкретно в Наперстянке?
Даррен много раз говорил, что это была ошибка и он не собирался жениться, и что его лишённый памяти разум и укол шипом Наперстянки наложились друг на друга и привели к этому результату. Я слушать это не хотела. Как по мне, то если ты что-то совсем не понимаешь, стоит притормозить и подождать, пока мир не перестанет раскачиваться. Но что, если Даррен так и не смирился с этим? Если он хотел избавиться от своей супруги, которую у него не было никаких шансов пережить в обычном смысле? Впрочем, он ещё мог стать личом и быть её мужем и после своей смерти. Наперстянка бы обалдела от такого, я уверена, что это не то, чего она ожидала…
Я прервала свои мысли, напомнив, что менее всего Наперстянка ожидала, что умрёт так рано. И, как бы я ни относилась к её вероломному поступку с моим Дарреном, мне её всё-таки было жаль.
— Надо сообщить Викуэлю, — произнесла я, не отрывая взгляда от Даррена. — Она была его любимой сестрой.
— Ты подозреваешь меня, — Даррен выглядел поражённым, но при этом не спрашивал, а утверждал. Да, так и есть. Ума ему было не занимать.
Но я для себя решила, что всё по порядку. Сначала вернуть к жизни Софи.
У меня был уже антидот к зелью Ниры и способ, позволяющий не вылететь душе — для неё уже переделывали ошейник и браслеты в лёгкое колье с камнями под цвет её глаз и тончайшие ажурные браслеты. Что не так с выпитым зельем мёртвого сна — я не знала, но чувствовала, что там всё не так просто. Хеох, мир его праху, говорил, что концентрация чрезмерная и должна была остановить сердце навсегда. Но мне почему-то казалось, что это слишком сложный способ убийства. И оставалось последнее. Заклинание, которое заставляло её сердце биться быстрее.
— Интересно, а к зелью мёртвого сна есть контрзелье? — вслух произнесла я.
Все окружающие меня маги заинтригованно вытаращились на меня. Ах да, они же не присутствовали при моём мыслительном путешествии, которое увело меня прочь от Наперстянки и Хеоха и привело обратно к Софи.
— Я не готова сейчас заниматься этими смертями, — огрызнулась на эти взгляды я. — У нас вообще-то нюхачи есть, чего я их хлеб отнимаю! Меня куда больше волнует Софи, вообще-то, понятно? А у нас сейчас две проблемы — снять заклинание, ускоряющее её сердцебиение, и убрать чрезмерное влияние этого смертельно-сонного зелья!
И чего я заявила про всего две проблемы, спрашивается?
Над нами возник призрак деда. Фрингвил, да?
— Королева, — его обращение мне уже не понравилось. Он предпочитал напоминать, что я его внучка. — Там из гроба исчезло тело.
Я выругалась, уже не обращая внимания на реакцию организма на ругань. Да сколько можно-то? Чем там занят мой брат, почему ледяную Софи сумели выкрасть и кому, собственно, это нужно?
— Пока мы снова не помчались непонятно куда, словно с мёртвым телом, — Флин Первый выделил тоном последние слова, — может что-то случиться, я хочу сказать насчёт зелья сонной смерти. Оно пошло из дворца, но потом его перестали использовать короли — мы же не хороним членов семьи в земле, а значит, рано или поздно человек просыпался.
— Если не переборщить с зельем или не добить чем-нибудь, — подсказала я.
— Переборщить сложнее, чем кажется, — заметил отец, внимательно разглядывая меня так, словно видел впервые. — А вот добивать уже якобы умершего короли не пробовали. Тем не менее путём непонятно кому нужных экспериментов было определено, что вернуть к жизни одурманенного сном смерти можно с помощью поцелуя.
— О! — я вспомнила, как мне подсказывали поцеловать ректора Зиния. Вот бы фокус был, если бы он проснулся! — Как в сказках, что ли?
— Не совсем, — отец поморщился. — Было бы мило, но нет, поцелуй любви не играет никакой роли. Целовать должен немёртвый. У них с этим зельем какая-то связь, и избытки зелья просто переходят в немёртвого, не доставляя ему никаких неудобств и одновременно пробуждая жертву зелья.
— О! — повторила я и посмотрела на Чичу. Он ответил мне весёлым изумлённым взглядом.
— Вы меня вообще слышите? — сварливо произнёс дед. — Флин, ты как всегда, конечно. Умеешь отвлечь внимание на себя. Из-за тебя меня после покушения не искали даже!
— А ты зато обвинил в покушении меня, так что мы квиты, отец, — невозмутимо ответил Флин Первый. — С твоей стороны было очень мило не выжить при этом.
— Подождите, — я разом забыла про обеих Софи, настоящую и подделку. — Что значит, обвинил в покушении? А разве не…
— Юлий Звояр очень хотел выдать за меня свою жуткую дочку, — прервал меня Флин. — Если бы ты её видела!
— Я видела, — вставила
