Кто я? - Сергей Тишуков
Ссылаясь на подписку о неразглашении служебной информации, Денис быстренько укрылся в ванной комнате и отмокал под душем не меньше четверти часа, успокаиваясь и приводя в порядок мысли.
— Весь в отца! — с теплотой, но долей раздражения, повторяла Лидия Максимовна, накрывая стол на кухне, — От него тоже, внятного слова бывало не добьёшься. Включит робота Герасима, из сериала про воскресшую собачку, и твердит: не велено, не положено. Как не положено? Я же волнуюсь! Вы там в догонялки играете, развлекаетесь, удовольствие получаете, а я тут сижу вся на иголках! Места себе не нахожу! Посмотри! Я тридцать восемь седеть начала, а в ответ: не лезь не в своё дело, знала за кого замуж выходила! Я не допущу, чтобы и сын от меня отговорками закрывался. Завтра же пойдёшь к Михаилу Даниловичу и напишешь заявление на увольнение!
— Рапорт, — пробурчал, поправляя маму Денис, не обращая внимания на набитый рот и брызгающие изо рта слюни, — У нас это называется рапорт. Заявление в собесе пишут.
При виде еды, он внезапно вспомнил, насколько голоден и, буквально, набросился на жареную курицу, разрывая зубами добычу, словно, волк с канала о дикой природе.
Лидия Максимовна горестно вздохнула, но спорить не стала. Каким-то шестым, материнским чувством, она ощутила, что сын её вернулся совершенно иным. Не прежним, послушным, доверчивым мальчиком, к которому она привыкла за двадцать пять лет непрестанной опеки, а, вроде, тем же по виду ребёнком, но внезапно посерьёзневшим и пытающимся демонстрировать отцовскую упёртость и норов.
Ей это не понравилось, однако требовать объяснений не решилась. Понимала, что если неизбежное начало проявляться, то это необратимо. Следует подождать и поискать для назидательной беседы, более подходящее время.
Уж она не позволит, чтобы любимое чадо выбрало скользкую тропинку, которая погубила её мужа. А сейчас лучше не прессовать дитятко. Пусть отдыхает и расслабляется. Видимо, не слабо ему досталось на службе, даже две складки по углам рта образовались.
— Хочешь пива, сынок? Сегодня, как знала, баночку крафтового у Петровича прикупила. Твоё любимое.
— Мамуля, — сказал Денис, обгладывая кость с таким видом, будто, ради следующего приёма пищи, придётся гнаться за добычей до самого Липецка, — Знаешь, чем крафтовое пиво отличается от лавкрафтового и варкрафтового?
Лидия Максимовна не поняла шутку и, махнув рукой, направилась к холодильнику.
— Мама! — с напором продолжил Денис, — Какое пиво перед сном? Ты мне ещё арбуз предложи! Налей водки. Грамм сто.
Услышав столь вульгарную просьбу, Лидия Максимовна обомлела и чуть не уронила двухлитровую банку, бережно обмотанную влажной салфеткой.
— Ты с ума сошёл, Деня? Какая водка в твоём возрасте?
— Мама! — не унимался Денис, — Мне двадцать пять лет! Я лейтенант милиции! Я сегодня в человека готов был выстрелить! Я…
Он осёкся, благоразумно решив, что про прогулку по минному полю, спуск в таинственный бункер и опасность заражения радиацией, матери знать не следует.
— Я взрослый! Осенью свадьба, если помнишь!
— Не повышай голос на мать! — потребовала Лидия Максимовна, собираясь до конца отстаивать свои принципы, — Для матери неважно сколько лет ребёнку! Пять, пятнадцать или двадцать пять. Не имеет значения, куда он ходит. В садик, школу или на работу. Беспокоиться я буду всегда! И сердце будет тревожно биться, пока этот стервец, которому плевать на мать, не вернётся домой. Вот, когда женишься, тогда Настя будет за тебя волноваться. А пока, это моя обязанность. Первые сорок лет для мальчика самые сложные! Недаром ГосДума внесла на рассмотрение законопроект о повышении возраста молодёжи до сорока пяти лет.
— Мама! Закон о молодёжи — это популистская фигня! Сорок пять — баба ягодка опять! А если не родила до двадцати пяти, то плати налог за бездетность. Где логика? Кто-то на федеральном уровне пытается возродить понятие сексизма и узаконить разделение по половой принадлежности. Водки налей. А то, как Родион Мельников, построю отдельный дом и эскортниц найму из клининговой компании.
— Ладно, ладно, — замахала руками Лидия Максимовна. Не то, чтобы она испугалась, просто две складочки в уголках губ её очень беспокоили. У покойного Алексея Владимировича они появлялись в момент принятия трудных решений, когда на кону стоял выбор: или безопасность, или стремление завершить очередное дело во что бы то ни стало.
Она извлекла из потаённого места початую бутылку городской «акцизки», которую держала исключительно для гостей. Потом, достала, с самой верхней полки навесного шкафа, рюмку, интуитивно хранимую с момента гибели мужа. Она боялась себе признаться, что именно для этого момента и хранила. И вот он настал.
Глава 24
Прошла неделя, прежде чем дом Черовых посетил сам Шериф с полуофициальным визитом. Случилось это под вечер. Что посещение не связано со служебной необходимостью, Денис понял по грустной улыбке, словно на показ, навешанной поверх плотно сжатого волевого рта. И по той неуклюжей обходительности, которую глава УВД пытался выдать за удовольствие от встречи с супругой погибшего товарища.
Лидия Максимовна поняла всё быстрее сына. Она не была профессиональным психологом или профайлером, ей не нужно было считывать физиогномику с невозмутимого лица Пучкова. Просто, давно знала Михаила Даниловича. Ещё со времён, когда, ныне уважаемого и авторитетного начальника, звали Мишка-регулятор, за умение найти компромисс в любом конфликте. Интуитивно она почувствовала, что Пучков пришёл извиняться. Вот только за что и перед кем?
Нельзя сказать, будто это первый визит за время отстранения от службы. Гостей бывало достаточно. И коллеги со службы, выражающие обеспокоенность по поводу его здоровья. И крёстная, советующая искать новую работу и, уверяющая, что все характеристики со службы будут положительными. Даже Мельников несколько раз заскакивал. Навешивал лапшу на уши Лидии Максимовны и, многозначительно подмигивая, пытался выманить Дениса в бар или на рыбалку. Говорить, при бдительной матери, он не решался, понимая, что ни к чему хорошему это не приведёт.
Из всех, только Настя не страдала тягой к конспирологии, обуявшей практически всё окружение её любимого. Сначала приходила каждый день после работы, а последние
