Седьмое Солнце: сны на грани - А-Рина Ра
Потом спутники долго шли рядом и молчали. Катя была потрясена и пыталась переварить полученную информацию. Они рассекали плотный поток гуляющих, который начинался от главной площади и тек им навстречу. Там только что отгремели митинги политических партий и закончилась торжественная часть праздника. И лишь отдельные люди двигались в том же направлении, что и они – к площади. Девушка рассеянно провожала глазами лица людей, разноцветные шарики и флажки, уже свернутые плакаты и зонтики; некоторые несли цветы, другие нарядились в сценические костюмы, третьи украсили одежду одинаковыми значками или шарфиками. Ее взгляд осмысленно цеплялся за лавочки по бокам улицы, хотелось присесть, но все они были мокрые…
– Но почему ты не рассказал обо всем этом раньше?! – прозвучал, наконец, вопрос.
– Я пытался, но ты отказывалась слышать. Только сейчас удалось достучаться. Ты постепенно меняешься, становишься лучше. Пройдет еще немного времени, и ты уже не вспомнишь, какой была год назад.
Катя скептически приподняла брови:
– Память у меня как раз отличная.
– В этом случае не оспариваю. Меняются не воспоминания, а уровень сознания. Происходит своеобразный скачок, переход на более расширенное восприятие. На самом деле, многие ученики сталкиваются с тем, что, даже длительно выполняя практики, все равно раздражаются, испытывают мелочный страх и действуют по старым схемам. Их внимание вновь и вновь цепляется за прошлые установки. И в один критический момент им начинает казаться, что это все бесполезно, у них ничего не получится, и нужно сдаться. Но самая темная ночь бывает перед рассветом, и если они преодолевают себя, то просыпаются утром и не могут узнать мир вокруг. Им кажется, что в нем что-то не так, что-то неуловимо изменилось… но вскоре понимают, что изменились лишь они сами. Они шагнули на ступень выше, где доступен более широкий обзор. Мыслям уже сложно захватывать их внимание, эмоциональные воронки перестают затягивать, а пустые беспокойства уходят из жизни. Кто-то даже считает таких людей черствыми, ведь они спокойно идут к цели, пока другие бьются за материальные блага или оплакивают потери. Но такие пробудившиеся, наоборот, ощущают мир глубже; они замечают незримые последствия выбора людей, закономерности событий и не подвержены массовым психозам или программам реагирования.
Они, наконец, вышли на площадь и направились к фонтану. Здесь еще проходили какие-то спортивные мероприятия, но народу осталось мало. На недавнее присутствие толпы указывал лишь мусор на асфальте.
– Кажется, у меня уже бывало подобное понимание, – медленно протянула девушка. – Прямо перед Новым Годом. А потом что-то словно оттянуло назад…
– Просто тебе сложнее, чем другим практикующим. Ведь демоническая часть, хоть и ослабела, но до сих пор продолжает частично контролировать внимание. В некоторых вопросах ты ведешь себя нелогично, отрицаешь очевидное, – собеседница уже приоткрыла рот для спора, но Антон уточнил, – И ты прекрасно знаешь, как лишить ее сил, но упорно этого не делаешь.
– И как? – проворчала с недовольством в голосе.
– Сделать перепросмотр детских травм из эталонного состояния, – дружелюбно напомнил он. – Этим ты лишишь ее постоянной подпитки и обретешь целостность. – От компании молодых людей у фонтана отделилась девушка. Она неуверенно приблизилась и буквально насильно вложила в ладонь Антона букетик ландышей.
– Спасибо! – он улыбнулся, и та, покраснев, вернулась назад к своим.
Катя подкатила глаза, а парень понюхал цветы и протянул ей:
– Ты, кстати, поняла, зачем Мастеру нужен преемник с определенной конфигурацией человеческой и демонической частей?
Не успело отгреметь первое мая, как Саша нанесла визит. Антона дома не оказалась, что подругу совсем не смутило: она просто ходила по квартире, лежала на его кровати, трогала вещи. Катя следовала за ней по пятам и следила, чтобы та не утянула волосы. Хоть целительница и клялась, что больше не будет делать никаких приворотов и интенций, а только честно конкурировать с Нилом, доверия к ней не было.
В следующий раз Антону повезло меньше, и Саша его перехватила, причем она была одета несколько откровенней обычного. Сверху открывались живописные виды на ее женские прелести. Даже Катя смутилась, однако парень остался равнодушен. Его взгляд вообще обошел зону ее груди. Похоже, обольстительница могла хоть голой ходить – и было бы с тем же эффектом. Это удивляло: чтобы вот так, совсем не обращать на девушку внимания! И все больше наводило на определенные мысли…
Но под конец целительница вообще шокировала.
Антон попрощался и собрался уходить, как вдруг она поцеловала его в губы.
– А это у нас новое веянье, – проворковала, стоя на пороге. – Мы с Катей и другими знакомыми теперь при встрече или прощании так делаем. – И следом чмокнула в губы Катю, – забыла вот сегодня с ней поздороваться.
Катя вытаращилась на нее. И вдруг поняла, откуда у подобной идеи выросли ноги – она же сама про эту моду выболтала, когда еще вместе жили! И про свой позор – первый поцелуй с Викой. Хотя, если рассказанное одногруппницей правда, то первый все же был с парнем в день инициации… – а тем временем Саша смотрела на нее с щенячьей мольбой в глазах, выпрашивая поддержки.
– До вечера! – Катя тяжело вздохнула и тоже одарила Антона поцелуйчиком. Его губы оказались мягкими и теплыми.
– Вот это я понимаю, дружба! – со смехом в голосе изрек парень. Конечно, он просек уловку и подыграл. Тут бы и идиот просек, а идиотом он точно не был.
А через несколько дней девушка уже вовсю ругала себя за потакание Саше.
Теперь всякий раз, возвращаясь домой или уходя по делам, Антон с весельем в глазах целовал в губы. Похоже, это крайне его забавляло. И ведь ничего не попишешь против – сама маленьким обманом открыла ему дорогу. И, хотя внутри жила уверенность, что стоит объясниться, и он прекратит, Катя упорно не хотела этого делать.
На девятое мая они втроем посетили парад Победы, потом вернулись домой, и девушка начала активно выпихивать из квартиры Сашу. Ей хотелось запереться в комнате и в одиночестве почитать книжку.
– Все, до завтра, пока, –
