Дэниел Худ - Волшебство для короля

Она выслеживала Эльдайна, подозревая его в предательстве, она ждала, когда тот проколется. «За мой, между прочим, счет! Он мог убить меня, у нее имелась возможность ему помешать, но она не стала этого делать…» Лайам вдруг осознал, что такой случай — не первый. В ночь второй их встречи, в доме профессора Кейда, она тоже использовала его как живца. Отдала на расправу, а сама пошла сзади — посмотреть, что из этого выйдет. «Моей жизнью играть она не стесняется, а взять под арест высокородного негодяя боится нет оснований, видите ли, ах, ах! Я для нее — расходный материал, вот в чем все дело!»

«Фануил! — Дракончик все еще оставался у склада, наблюдая за спящими миротворцами. — Можешь оставить свой пост».

«Слушаюсь, мастер».

Расходный материал… Возможно, оно так и есть — в общем круговращении жизни, но это не означает, что он обязан с таким порядком мириться.

«Мастер, я направляюсь к тебе».

«Подожди. Вернись-ка обратно к складу и незаметно понаблюдай за Уорден. Справишься?»

«Да».

Дракончик надолго умолк. Потом спросил:

«Ты ей не доверяешь?»

«Да нет. Просто хочу знать, что она станет делать».

Не доверять каменной леди резонов у него вроде бы нет. В конце концов, она ведь его отпустила. Не затем же, чтобы предать. Приказ шпионить за ней — с его стороны, скорее, жест самоутверждения, попытка доказать (и, в первую очередь, себе самому), что он, Лайам, — не безвольная кукла.

Ехидный внутренний голосок тут же язвительно хохотнул. «Да ну, неужели? Что ж, поиграй в независимость, дуралей, пока у тебя есть эта возможность. А завтра ты вновь как миленький станешь против своей воли дергать смерть за усы, в то время как кое-кто будет взирать на это из безопасной норки…»

Внешнюю гавань терзал резкий ветер, покачивая стоявшие на рейде суда, между которыми бойко сновали шлюхи, ялики и баркасы. На пирсах толпился народ, но не прошло и пары минут, как Лайам сумел нанять лодку.

Лодочник — старый моряк с загорелым лицом, серьгой в ухе и тремя одинокими зубами в черном провале рта — греб быстро, играючи, словно бы не прилагая усилий.

— Подрался, что ли? — он указал подбородком на штаны пассажира. — Досталось тебе, я гляжу.

Лайам изобразил на лице самоуверенную ухмылку.

— Не мне, дедуля! Это вытекло из того, кто схватился со мной.

Ответ перевозчику показался чрезвычайно забавным, он весело закудахтал и ударил себя по колену. Лайам, чтобы избавиться от дальнейших расспросов, сделал вид, что разглядывает корабли. Большая часть из них была предназначена для прибрежных развозок, но попадались и морские суда, и даже огромные океанские зерновозы, сейчас непомерно высокие, ибо их груз уже перекочевал в торквейские закрома. Когда лодка вошла в тень одного из таких гигантов, Фануил доложил, что Уорден разбудила своих спящих подручных и куда-то их повела.

«На вопросы проснувшихся стражников она отвечать отказалась, заметила только, что за трупом лейтенанта Эльдайна пришлет специальный наряд. Они, похоже, очень расстроились».

«Еще бы! Ты держишься возле них?»

«Да. Вся троица движется к бирже».

«Отлично, продолжай наблюдать».

Лодка наконец обогнула казавшийся нескончаемым зерновоз, и Лайаму вдруг померещилось, что где-то рядом должно стоять «Солнце коммерции». Он повернулся на скамье. Ну да, вон оно, бултыхается возле пирса. Бочонок, приплющенный сверху, свинья тупорылая, а не корабль… Лайам поморщился и неожиданно ощутил огромнейшее желание оказаться на борту столь неприглядной посудины.

— Сворачивай к берегу, старина, — сказал он, указав в просвет между кораблями. Старик охотно повиновался. Лайам легко выпрыгнул из лодки, смешался с портовым людом и неторопливо побрел к знакомому судну.

У сходней дежурили четверо миротворцев. Свободные от вахты матросы бесцельно слонялись по палубе. Кто-то латал паруса, кто-то разбирал такелаж. Капитан Матюрен, очевидно, был у себя. «Внизу, в своей уютной каюте…» Каюта Лайама, несмотря на ее тесноту, тоже дышала уютом — так, по крайней мере, ему представлялось теперь.

«Мастер, пацифик, похоже, пришла, куда шла. Дом старый, мрачный, на окнах решетки, вход охраняют… Кажется, это тюрьма».

Лайам принял информацию к сведению, свернул с набережной и прошел вглубь квартала в поисках подходящего кабачка или винной лавчонки. Заведений подобного рода в округе хватало, но одни выглядели слишком убого, другие — не в меру помпезно. Выбор его наконец пал на небольшую таверну, располагавшуюся в тихом проулке. Скромная вывеска, над входом — корабельный штурвал, доски крыльца выскоблены добела. Во взглядах, устремленных к новому посетителю, светилось неодобрение. Судя по многим приметам, эта таверна была из тех, где собирались высшие чины морских экипажей — публика слишком себя уважающая, чтобы бражничать с матросней, но недостаточно важная, чтобы столоваться с торговцами и владельцами кораблей. Аляповатые молнии, украшавшие череп вошедшего морячка, заставили поморщиться многих.

Хозяин таверны радости тоже не проявил.

— Эй, приятель, тебе тут не место! Пива здесь не дают — только вино, да и то мы его разбавляем.

— Я не хочу ни вина, ни пива, — ответил спокойно Лайам. — Я хочу лишь плотно перекусить и написать письмо. Если вы мне поможете и в том и в другом, я за все заплачу — можете не сомневаться.

Он вынул из кошелька серебряную монету. Хозяин, удостоверившись, что матрос при деньгах и не пьян, неохотно пожал плечами.

В дальнем углу опрятного зала нашелся свободный стол. Лайаму принесли перо, бумагу, чернила, а чуть позже — жареную рыбу и хлеб свежей выпечки. От их запаха голова его пошла кругом. Он не выдержал, сдвинул в сторону канцелярию и накинулся на еду. «Надо же, это твоя первая горячая трапеза за… За сколько же дней?» Вскоре на тарелке остались одни кости. Лайам откинулся на спинку стула и немного посидел в расслабленной позе, лениво ковыряя кончиком ногтя в зубах. Наконец он вздохнул и притянул к себе чистый лист.

Письмо написалось легко, куда легче, чем то, что было послано Катилине. Слова приходили сами, обгоняя перо.

«Вещь, которую так рьяно искал ваш лейтенант, у меня, — писал Лайам, — однако теперь он лишен возможности к ней подобраться. Завтра ровно в десять утра я буду ждать вас в святилище Ночи долины Рентриллиан. Мы обсудим, насколько эта вещь вам нужна, и назначим ей достойную цену. Неявку я расценю как отказ и, будьте уверены, тут же найду вам замену. Приходите вовремя и один. Вряд ли нужно подчеркивать, что любая попытка меня задержать может навлечь на вас крупные неприятности. Лейтенант с охотой это бы подтвердил, но, увы, сейчас его мало волнуют мирские заботы».