Дэниел Худ - Наследник волшебника

«Неужели ответ так прост? — Лайам уже знал, что да, но еще не верил своим ушам. — Похоже, мы с моим другом Клотеном ставили не на ту лошадку».

Между арками — справа и слева — открылись одинаковые садики; служитель свернул налево. Кусты увяли под дыханием зимы, а клумбы покрывала солома, но можно было с уверенностью сказать, что летом здесь просто очаровательно, — и это удивило Лайама. Он никак не ожидал встретить такое в святилище, верховную жрицу которого отождествляли со Смертью.

Они поднялись на сводчатую террасу, окружавшую садик с трех остальных сторон, и нашли жрицу в комнате с невысоким сводчатым потолком, большим камином и стенами, увешанными красочными гобеленами.

— Присаживайтесь, сэр Лайам, — произнесла она, жестом отсылая служителя. — Я ожидала вас.

Приветствие было странным, но в поведении жрицы не читалось ничего угрожающего, да и выглядела она достаточно скромно. Длинное глухое черное платье до пят, на голове облегающий вдовий убор, скрывающий шею. Черты лица приятные (впрочем, слишком, пожалуй, правильные), большие, словно у ребенка, глаза и звонкий, как у девушки, голос. Для своего сана матушка-Смерть выглядела очень уж молодо, и это насторожило Лайама.

— Я собирался к вам еще вчера, леди, — сказал он, остановившись у кресла, на которое ему указали. — Вы ведь улыбнулись мне во время храмовой драки?

— Да, — подтвердила жрица и вновь улыбнулась. — Я думала, вы придете гораздо скорее.

— Я не был вполне уверен, что ваша улыбка предназначена мне.

Все шло хорошо, но не так, как ему бы хотелось. Лайама устроила бы беседа в форме вопросов-ответов, но непринужденное, почти светское, поведение жрицы сбило его с толку, и на мгновение он смешался. Впрочем, следующая реплика собеседницы нисколько не помогла ему обрести веру в себя.

— Именно вам, сэр Лайам. В последние дни боги весьма интересуются вами. Прошу вас, садитесь.

— Интересуются мной? — чуть было не поперхнулся Лайам.

— Да, это так. Ну же, садитесь, не заставляйте меня думать, что я — плохая хозяйка. Лайам послушно сел, но так осторожно, словно опасался, что кресло под ним тут же провалится и бездну.

— Но почему же они интересуются моей скромной персоной?

— В Саузварке происходит нечто важное, сэр Лайам, и вы — участник событий.

Происходящее настолько выбило Лайама из колеи, что начисто стерло из его головы намеченный план разговора.

— Простите, я что-то не понимаю.

Черная жрица сложила ладони домиком и устремила взгляд на пылающие поленья, словно пытаясь отыскать в пламени наиболее доходчивые слова.

— Существуют четыре способа, посредством которых боги являют себя в этом мире, — медленно заговорила она. — То есть на самом деле их больше, но сейчас достаточно указать на четыре. Известны ли они вам?

— Я могу лишь предполагать, — промямлил Лайам и умолк. На самом деле ему вовсе не хотелось строить предположения. Точнее говоря, ему вообще расхотелось продолжать разговор. Он однажды удостоился счастья лицезреть одного из богов Таралона и не горел желанием повторить этот опыт.

— Не утруждайтесь — я их перечислю сама. Во-первых, боги провозглашают миру свою волю через знамения. Кометы, странные перемещения птичьих стай и тому подобные вещи. Во-вторых, они обращаются к смертным через людей, с которыми говорят напрямую. Это пророки, умалишенные, ясновидящие и, иногда, жрецы, которым вменяется высшее повеление выполнить то-то и то-то. В-третьих, носителями божественной воли являются те, что действуют в соответствии с диктатом небес, сами о том не подозревая. Вы понимаете, о чем или, точнее, о ком идет речь?

— Сами о том не подозревая, — повторил эхом Лайам. Его охватило странное ощущение. Ему показалось, что весь мир свернулся до объема комнатки, в которой они находились, и что снаружи не осталось совсем ничего. Ничего — ни террасы, ни садика, ни храма, ни города, ни герцогства, ни королевства. Все вместилось в слова черной жрицы и ее загадочную улыбку.

— Вы меня понимаете, сэр Лайам? Вам ведь уже доводилось однажды быть исполнителем воли небес? Вы ведь справились с этим, сами того не подозревая?

Лайам встряхнулся, и ощущение ушло, но легкий налет причастности к чему-то огромному сохранился.

— Повелитель Бурь так посчитал, — хрипло сказал он. Вокруг головы гневного бога клубились черные тучи, Лайам стоял перед ним, ожидая суда, и чувствовал себя мелкой букашкой, а вовсе не исполнителем чьей-то там воли.

— Значит, у него были на то основания. Посещали ли вы его храм здесь, в Саузварке?

— Нет. — Лайам прожил в Саузварке более полугода, но предпочитал держаться подальше от этого здания. — Это мне почему-то не казалось… уместным.

Леди Смерть усмехнулась:

— Ну хорошо. Не корите себя, все уже в прошлом, а мы говорим о том, что происходит сейчас. Мне позволено кое-что сообщить вам, а вы уже сами должны решать, как со сказанным поступить. Вот это сообщение: завтра в Саузварке никто не умрет.

Переход от одной темы к другой был слишком внезапным. Лайам все еще пребывал во власти воспоминаний.

— Никто не умрет?

— Откуда вам это известно?

Жрица вновь усмехнулась, и Лайама опять поразили ее молодость и красота.

— А вы как полагаете, сэр Лайам?

Лайам приподнял брови, потом опустил.

— О!.. Конечно… простите.

— Вот все, о чем мне позволено вас известить. Как я уже говорила, вы вольны распоряжаться этим знанием как угодно. Дальнейшее будет зависеть только от вас.

Зависеть от него? Он вовсе не хочет, чтобы от него что-то зависело. В его мозг просто загружают очередную загадку, и, как всегда, не спросясь. А ведь перед ним стоят загадки насущные, о которых он чуть было не позабыл! Лайам начинал злиться. Неопределенность речей черной жрицы вовсе не радовала его.

— Я полагаю, вы можете сказать мне что-то еще.

— Больше ничего, — печально отозвалась владычица храма.

— Ну почему же! — не унимался Лайам. — Вы можете пояснить, например, каким образом каменные грифоны служат Лаомедону.

Несколько томительно долгих мгновений черная жрица смотрела на гостя непонимающими глазами, затем рассмеялась:

— О, сэр Лайам, я вас уверяю — ни один человек в нашем храме не имеет к этому отношения.

— К чему — к этому? — с невинным видом спросил Лайам, и жрица вновь рассмеялась.

— Вы же прекрасно знаете, — укоризненно сказала она. — Я говорю о ночном происшествии в храме Беллоны. Для начала вы можете убедиться, что среди наших служителей нет бородатых мужчин.

Откуда она знает, что у злоумышленника была борода? И почему так быстро разобралась, к чему Лайам клонит?