Ребекка Кантрелл - Ночная охота (сборник)

– Да, сэр. Один из наших лучших оперативных работников.

– Лучших? – с неприкрытой издевкой сказал Меткалф. – Не хотелось бы мне встретиться с худшим из них.

Пейнтер тоже добавил в голос чуточку желчи:

– Он попал в засаду. Ему пришлось делать все необходимое, чтобы защитить важную улику. Чтобы остаться в живых.

– Но какой ценой он этого добился? Насколько я понимаю, ваш человек влез в то, что является внутренним делом итальянских властей. Их собственные разведслужбы вместе с Интерполом держали все под контролем. Если ваш агент своими действиями причинил какой-либо ущерб…

Но Пейнтер не дал ему договорить.

– Господин генерал, это дело выходит далеко за пределы Италии. Вот почему я попросил вас о личной встрече. Пока что никому не известно об участии в нем «Сигмы», и мне бы хотелось, чтобы так оставалось и дальше.

Меткалф пристально смотрел на Пейнтера, ожидая продолжения. Но директор «Сигмы» дал ему немного покипеть. Вероятно, те, кто послабее, ломались под этим стальным взглядом. Однако Пейнтер даже не моргнул.

В конце концов Меткалф шумно выдохнул, признавая свое поражение, и откинулся назад.

– В таком случае расскажите мне, что там случилось.

Пейнтер расслабил плечи. Взяв со стола папку, он раскрыл ее, достал снимок и протянул генералу.

– Вот фотография убитого в Ватикане человека, сделанная итальянскими криминалистами.

Взяв фотографию, Меткалф взглянул на нее, и брови у него тотчас же сдвинулись, что свидетельствовало о крайнем потрясении.

– Это ведь тот же самый знак, – пробормотал он. – Выжженный на лбу, как и у сына сенатора Гормена.

– И у профессора Принстонского университета, – добавил Пейнтер.

Ему было известно, что Меткалф уже ознакомился с отчетом о событиях в лаборатории Карла Икана.

– Но какое отношение этот священник имеет к тому, что произошло в Африке? Я еще могу понять связь Джейсона с профессором, но это? – Меткалф вернул фотографию Пейнтеру. – Это же какая-то бессмыслица!

– Наш оперативный агент в Италии, коммандер Грейсон Пирс добыл и сохранил ключевой элемент к разгадке тайны. Ради получения этого ключа кто-то был готов взорвать римский Колизей.

– И этот ключ у нас в руках.

Пейнтер кивнул.

– И что же это такое?

– Мы до сих пор пытаемся разобраться, что это может означать. Речь идет о древнем артефакте, возможно имеющем отношение к археологическим раскопкам на территории Англии. Я бы предпочел пока не распространяться о подробностях. Пусть об этом знают только те, кому это необходимо.

– И вы полагаете, что мне это знать не обязательно?

Пейнтер посмотрел ему в глаза.

– А вы действительно хотите узнать правду?

Сперва Меткалф гневно прищурился, но затем у него в глазах блеснули веселые искорки.

– Хороший вопрос. После того, что произошло в Риме, возможно, и не хочу. Быть может, пока лучшей линией поведения будет все отрицать, ссылаясь на незнание.

– Я вам очень признателен, – сказал Пейнтер.

Он говорил искренне. Такую свободу действий новый глава УППОНИР ему еще никогда не предоставлял. Однако ему требовалось еще больше.

– Что бы там ни происходило, это простирается далеко за пределы Италии, – продолжал Пейнтер. – И лучший способ докопаться до правды заключается в том, чтобы сохранить наше участие в тайне.

Меткалф кивнул, соглашаясь с ним.

– Еще до того как произошли эти события в Италии, я пришел к выводу, что нам нужно получить максимальную информацию о тех генетических исследованиях, которые проводились в Мали.

– На ферме, принадлежавшей корпорации «Виатус».

– Насколько нам известно, с этими исследованиями связана смерть двух американцев – Джейсона и его наставника. Как и почему, мы не знаем. Однако именно в этом направлении нам нужно сосредоточить свои усилия в первую очередь. Необходимы детали. Информация, получить которую можно только в одном месте.

– Вы имеете в виду сам «Виатус»?

– Завтра в Осло начинает работу конференция по проблемам продовольствия. Президент «Виатуса» Ивар Карлсен должен выступить на ней с докладом. Надо зажать его в угол, заставить говорить, открыть всю правду о характере исследований, проводившихся в Африке.

– Я наслышан об этом Иваре Карлсене. Насколько можно судить, он крепкий орешек. Силой из него ничего не вытянешь.

– Понимаю.

– К тому же у него много влиятельных друзей – в том числе и здесь, в Штатах.

– Мне это хорошо известно.

Пейнтер располагал подробным досье на Карлсена и его компанию. «Виатус» имел прочные связи с американской экономикой: корпорация финансировала консорциум, занимавшийся исследованиями по созданию биотоплива, выступала партнером крупной нефтехимической компании, выпускающей удобрения и гербициды, и, разумеется, в паре с «Монсанто»[17] владела несколькими прибыльными патентами на генетически модифицированные сорта зерновых.

Меткалф продолжал:

– На самом деле мне уже известно об этой конференции в Осло. В ней принимает участие один наш общий друг, который готов вытрясти из УППОНИР душу, требуя ответа на вопрос, кто и почему убил его сына.

– Вы имеете в виду сенатора Гормена? – удивился Пейнтер.

– Он уже находится в Осло. Несмотря на обстоятельства гибели своего сына, сенатор остается одним из ближайших сподвижников Ивара Карлсена. И вызывать недовольство этих людей очень опасно. Так что в любых разговорах с Карлсеном необходимо соблюдать максимальную осторожность.

– Понятно. В таком случае это тем более оправдывает вторую причину, по которой я просил вас о встрече.

– И какую же?

– Вследствие деликатного характера дела и угрозы международных осложнений мне бы хотелось лично побеседовать с Карлсеном.

Этого Меткалф не ожидал. Ему потребовалось какое-то время, чтобы осмыслить просьбу Пейнтера.

– Вы хотите сами заняться расследованием? Отправиться в Осло?

– Да, сэр.

– А кто будет руководить «Сигмой» в ваше отсутствие?

– Кэтрин Брайент. Она является моим первым заместителем. В прошлом Брайент работала в военно-морской разведке, у нее тесные связи с нашими зарубежными коллегами. Она полностью готова самостоятельно руководить «Сигмой» и координировать работу на местах.

Меткалф откинулся назад, обдумывая это предложение.

Пейнтер знал, что у генерала четкие понятия о кодексе личной ответственности. Именно этим объяснялся его быстрый карьерный рост в армии. И сейчас Пейнтер сделал упор именно на это.

– Вы уже объяснили, насколько хрупкий лед под «Сигмой», – убежденно произнес он. – Дайте нам возможность показать себя в деле. А если мы потерпим неудачу, произойдет это по моей вине. И я возьму на себя всю ответственность.