Веридикт - Лета Ли

всех подробностях. Девушка перестала доверять браслету с тех пор, как поняла разницу между удалением и обнулением. Особенно сейчас, когда профессор нарочно приплетал её умения в свой откровенный монолог. Но он сам научил Меральду пользоваться нехваткой контекста, и будь она проклята, если окажется не в состоянии отделить нужные реплики. Мерзавцу придётся или прикончить её — прямо тут, в одном из помещений столичного комиссариата, — или отпустить. В обоих случаях ему не удастся избежать наказания. Тобиэл Хари, так кичившийся своей неподкупностью, больше не сможет покрывать брата: отворачиваться в нужный момент, делать вид, что Алес для него пустое место, и сознательно не подвергать анализу его поступки. Роз распространял трансляции с казней вовсе не потому, что ненавидел герцога — ему нужна была суматоха. И удирающие в джунгли студенты, желательно с исторического факультета. Куда поскачет Бесстрашный, если надеть на него шоры? «Я на мёртвой кобыле скорее доеду» — ворчал мастер Клифон, а сам профессор переводил коня через мост под уздцы. Однако Меральда не могла винить комиссара в привязанности к брату. Она бы тоже защищала сестёр до последнего вздоха, независимо от того, что они натворили. Возможно, герцог даже пытался избавиться от своей слабости с помощью идеографа, но бездушная машина упорно не желала выскребать необходимое. Зато принимала активное участие в сокрытии правды, на полпути обнуляя непроизвольно напрашивающиеся выводы. Пересматривал ли Тобиэл стёртые из головы воспоминания? И насколько ему принципиально сохранять преданность закону? Может, всё дело в коллективном архиве и он боялся случайно выдать Алеса подчинённым? Зачем рисовать чёткую границу между беззаконием и правопорядком? Ложью и истиной? Добром и злом? Почему это так важно, что Хари готов пожертвовать собственной рукой? Или даже жизнью, расхаживая по парапету дворцовой крыши в надежде оступиться? И всё ради брата, который только и мечтает перетереть его в пыль.

— Предполагалось, что библиотекарь обнаружит пропавший экспонат в одной из клумб под окнами через несколько дней. Мне нужно было время, чтобы переписать книгу. Но его замели вместе с беглецами. Ума не приложу, как так вышло, на него вообще ничего не указывало. Однако я радовался, что идиот Тоби отпустил его, так и не сумев сложить два и два. А потом Хемпел сиганул с моста. Ты в курсе, что туман ослабляет магию камней? Волны теллемита не дотягиваются в Мираж вот уже несколько лет. Однажды город исчезнет с лица земли, и вряд ли большой светящийся памятник поможет жителям найти дорогу домой.

Алес замолчал, надеясь, что девушка, наконец, подаст голос. Не дождался. Слегка приложился затылком о деревянное полотно и выгнул губы в печальной полуусмешке.

— Не вышло из меня первоклассного провидца. Какое-то глупое стечение обстоятельств. Особо пасмурный денёк, треснувшее колесо и дурной характер Хемпела свели нас слишком близко к туману. Ты ведь была там, держала меня за руку. Скажи, разве я кого-нибудь толкал?

Меральда представляла себя каменной глыбой, пишущим механизмом, для которого слова ничего не значили. Наверное, что-то такое и проворачивал глава гарнизона, всякий раз ведя дознание, с тем отличием, что его выдержки хватало на постановку вопросов. А она чувствовала, что разобьётся от звука собственного голоса, как фарфоровая статуэтка.

— Ты меня слышишь вообще? Я сказал, что рано или поздно Мираж захлебнётся в тумане. Сгинут все поселения рубежей, и так одно за другим, пока Мистолия не превратится в кромешную мглу. А библиотечные тексты никто и никогда не расшифрует, потому что их коверкают, уродуют, изменяют, с практически непрерывным эффектом репликации. Но твоя память настолько сильна, что игнорирует очевидное. Скажу больше, тебе влезли в голову и перемешали воспоминания, словно чайной ложкой, но стоило выйти из архива, и практически всё встало на свои места. Помнишь тот картридж, куда ты записала снимки нескольких страниц? Я не нашёл ни единого совпадения с начерченным на лоскутах. Не скрою, у тебя ужасный почерк, только причина, к сожалению, не в этом. Аделари Алрат, та самая воровка из Нитей, просто заметила, как нечто инородное вмешивается в работу её синка. Она и думать забыла, что в детстве запечатлела красивую картинку с каким-то водоёмом, прихватив парочку ненужных символов. И решила разобраться, как, в общем-то, любой уважающий себя криптограф. А позднее — как ребёнок, чья мать внезапно пропала среди бела дня. Восемь лет назад швея Кариса Алрат встала из-за станка и покинула мануфактуру, игнорируя вопросы коллег.

Аделари было шестнадцать, она успешно закончила первый курс Академии и приехала погостить в Нити на время каникул. Со слов девочки, мама пришла домой, обняла детей и пообещала вскоре вернуться. Просила во что бы то не стало дождаться её. Затем села на ближайший экспресс до Барета, там арендовала платформу, и больше её никто не видел. Как думаешь, куда могла исчезнуть женщина, вылетев из городка, так близко расположенного к рубежу? Маленький Иши, конечно же, ничего не запомнил, но уверен, половинка его разорванного нутра до сих пор находится там и упрямо ждёт, что мама за ним вернётся.

Профессор устремил взгляд к окну. Его левая скула неуловимо подрагивала, заострившись холодным лезвием бритвы. Меральда тоже стиснула зубы, ощущая, как нижняя часть лба наливается чем-то тяжёлым и жгучим. Он всё ещё говорит об Иши или уже о другом, таком же брошенном мальчике? Фиола Роз, собираясь тем утром на занятия, обещала шестилетнему Алесу, что скоро возвратится домой? Стоило утратить бдительность всего на секунду, как подлые слёзы снова смазали действительность в обманчиво радужное пятно. Студентке срочно требовалось попасть в Хаз, убедиться, что солнце по-прежнему ярко освещает родные улицы, а мама всё так же печёт хлеб на рассвете и не планирует уходить куда-то дальше их скромного хозяйства.

— Я навещал ученицу Алрат перед казнью. Думал, она слетела с катушек, как твой профессор Орисо, и не может нести ответственность за свои поступки. Путанные мотивы, импульсивность, выраженный алогизм. Мы были почти ровесниками, только меня впереди ждала жизнь, а её… нет, — Роз пожал плечами, продолжая бессмысленно любоваться окном. — Она сказала, где спрятала книгу. Заставила поклясться, что сначала я проверю всё сам. Последним желанием Аделари завещала мне свой браслет. Я честно намеревался передать его родственникам и даже записал для них трансляцию, как она уходила. Но хитрая паршивка перенастроила синк. В отличие от меня, архангелы не смогли этого заметить, поскольку и так без проблем подключались к любому устройству, — Алес покосился на замершую студентку, и, морщась, словно от боли, хрипло выругался: — Туман побери, Меральда, она оказалась права. И без всякого сомнения погибла за эту