Последний из рода Демидовых. Том II - Борис Ветров
— Это Ирридийский живец Азира Айена! Но где вы его… — она вновь повернулась к Велиалу, но демона уже здесь не было, лишь запах серы витал в воздухе.
Я закашлялся, мне что-то вливали в рот. От этого во рту было ужасно горько и мерзко, а всё тело болело, словно меня сутки метелила группа гопников с битами. А надо мной сгрудились все мои спутники:
— Клемент, ты как? — первым спросил Сойкин.
— Хреново! — ответил я и подумав, добавил, — Такое чувство, что во рту мыши нагадили, а по телу потопталось стадо гиппопотамов…
— Он шутит, — повеселел старший инквизитор, — значит, оправится!
— Ясвен, — обратилась Сильвия к гиперборейцу, — думаю, мы все здесь порядком подзадержались и все мы хотим оказаться дома!
— Конечно! — согласился с ведьмой гипербореец, — Я сейчас же открою портал.
Посреди зала засиял радужным светом телепорт.
Глава 22
В углу горели свечи, а над ними висела икона святого. Вот только в этом мире святой был изображён с мечом в правой и зелёной энергией в левой руке. Александр IV расположился в удобном кресле и легонечко дремал, оперевшись на правую руку. Император казался измученным и измождённым. Румянец с лица исчез, под глазами прочно обосновались фиолетовые мешки.
Цесаревич лежал смирно, вокруг его постели виднелись разложенные талисманы и обереги. На полу, постель цесаревича окружали два древних меча и три кинжала. Серый туман старательно избегал мест, где расположилось оружие гипербореев. Артефакты отгоняли болезнь, но не могли вылечить.
В комнату вошёл старец Димитрий, он бесшумно приблизился к императору, согнулся в поясе и заглянул тому в лицо:
— Государь, прости великодушно, но дело не может ждать! — негромко, но твёрдо произнёс епископ Валаама.
— Что⁈ — император повернулся в кресле, его взгляд был затуманен.
— Нужно поговорить, государь! — вкрадчивым голосом ответил Димитрий.
— Слушаю.
— Мне стало доподлинно известно, что во время возвращения из экспедиции на Сильвию Валентайн и её спутников будет совершено нападение! Их попытаются убить, скорее всего, высокоранговые бахирщики.
Император встал, осмотрелся, ещё раз взглянул на старца, теперь голос Александра стал жёстче:
— В распоряжении короны, в одной только Москве более сотни «виртуозов»! Вы можете снять с дежурств или отозвать с заданий половину. Задействуйте гвардию, армию, наконец, всё своё управление, если посчитаете нужным!
Александр подошёл к старцу вплотную, он заглянул в глаза епископу:
— Если хоть кто-то в радиусе десяти километров от точки открытия портала, попытается хотя бы закурить с помощью бахира, можете его арестовать или убить, если сочтёте это угрозой!
— Я понял, государь! — старец опустил взгляд и учтиво поклонился.
— Идите, Димитрий! — император отвернулся к окну, а епископ проследовал к двери.
Но в последний момент, когда старец почти вышел из опочивальни цесаревича, Александр его окликнул:
— И ещё, Димитрий, приведите к моему сыну всю экспедицию, пусть все они помогают Сильвии. А я в долгу не останусь… — император вымученно улыбнулся и кивнул, разрешая уйти.
— Слушаюсь, государь, — старец ещё раз поклонился и вышел.
Димитрий спустился с лестницы в глубокой задумчивости, такого карт-бланша он никак не ожидал. Внизу старца с нетерпением ждала Герда.
— Ну как? — с жаром спросила девушка.
Епископ кивнул:
— Всё будет хорошо, дочка! Император дал мне все полномочия и даже больше. Уверяю тебя, мы спасём твоего «мужа», — на последней фразе Димитрий лукаво улыбнулся и совсем не по-старчески подмигнул Герде.
Девять часов спустя
Мы выходили из портала друг за другом, мой Гэль-Шукран, да, теперь он являлся моим фамильяром и шёл в середине колонны, а я следовал за атлантом. Портал открылся, как и обещал Ясвен, возле Склифа. Слева солнце только-только выглядывало из-за горизонта, разгоняя ночную темноту. В небе ещё виднелась Мена, но и она спешила скрыться с небосвода, уступая место солнцу.
Но первое, что я почувствовал, смену давления, от этого немного заложило уши. В воздухе пахло цветами и свежескошенной травой. Всюду виднелись газоны, трава на них налилась тяжёлым тёмно-зелёным цветом, как и должно быть в конце лета. Ощущение свободы и простора не покидало меня, словно я приехал с полугодовой вахты, с дальнего Севера и никак не мог надышаться свежим воздухом.
Идиллию нарушала парочка бомжей, расположившихся на уютной деревянной лавке спиной к нам. И они никак не вписывались в окружающую меня действительность. Нет, ну правда! Почему возле одного из крупнейших госпиталей Москвы обитают бомжи? Кажется, они услышали мои мысли и закопошились. Зашуршала разодранная на спине куртка, бомж повернулся к нам лицом, закинув на спинку лавки руку. Его примеру с секундной задержкой последовал его товарищ. И я опешил, потому что, в том, что передо мной были бомжи, у меня возникли большие сомнения. Лица у людей не казались пропитыми и прокуренными. Напротив, в них читалась аристократическая порода. Мужчина и женщина были чертовски похожи друг на друга, как брат с сестрой! Я угрюмо пробормотал:
— Здесь что-то не так!
Судя по взгляду Сойкина, он думал так же. А ещё у старшего инквизитора пошёл пар изо рта, а вокруг слегка похолодало. Это заметил не только я, но и мои спутники. В небе загрохотал гром, вокруг Сильвии пробежали молнии. Отто и Иван выхватили мечи, к ним присоединился и Ясвен. Ричард грозно зарычал и частично трансформировался, демонстрируя клыки. А я уже подумывал отдать мысленный приказ атланту. Но к моему удивлению, женщина заговорила хорошо поставленным сопрано, который больше подошёл бы эстрадной диве:
— Стойте! Нас прислал старец Димитрий!
Мужчина одновременно с этим плёл какой-то аркан, сложный и требующий времени. Я выставил «щит», обращённый к ряженым, на всякий случай. Боковым зрением отметил, что трава и листья на деревцах и кустарниках покрылись изморозью, как при ранних заморозках. А в следующий миг, нас и людей Димитрия накрыла сфера, состоящая из языков пламени, ограждая от окружающего пространства.
Впрочем, вокруг всё просматривалось, хоть и не так ясно, как без защитной сферы огня, но вполне сносно. Трава, кустарники и аккуратные деревца, что росли метрах в десяти от нас, всё вокруг покрывалось наледью. Листья отрывались от веток и кружились, уносимые поднявшимся ветром. С неба начали падать
