Перекресток одиночества 4: Часть вторая (СИ) - Михайлов Дем (Руслан) Алексеевич
Оглядевшись — никого — мягко забрал у него пачку, вытащил себе одну, отдал тяжело дышащим старикам остальное, подкурил Василию и себе, после чего затянулся и невозмутимо спросил:
— Кто там дальше?
— Да… да там…
— Кто там, Василий? В мясном и рыбном много людей?
— Все покушать пошли. А это… а это кто, Тихон?
Я глубоко затянулся:
— Не Тихон я, Василий Азаматович.
— А кто же? Господи… а это то кто за тобой? Аль мерещится?
— Я Охотник. А они — люди. Там точно никого?
— Да никого… так я что-то…
— Подвел я тебя, Василий Азаматович — вздохнул я — Ты меня спутал, а я ошибку твою поддержал. Уж не знаю, что с тобой теперь будет. Ты прости меня. Хочешь — идем с нами.
Он в испуге отшатнулся:
— Куда с вами? Я — нет! Я тут! Я хороший!
— Хороший — кивнул я — Милен, кинь ремни. Ты хороший, Василий Азаматович. Поэтому я тебя сейчас быстро свяжу и кляп воткну. Тебе же лучше будет, если найдут связанным. Еще ударься лицом о пол или стену — до крови. Если нас поймают, то подтвердим, что били тебя и ты вообще не при делах.
— Тихон… ты чего? Тихон? Я же к тебе всей душой! Эмкх! Эм-м-м!
Оставив затихшего старика за высокими столами, мы рванули дальше. Два главных кухонных цеха прошли по краю и, не сбавляя хода, влетели в узкую дверь их комплексных помещений, бросив тачку снаружи. Первым делом захлопнули и заблокировали входную дверь — это сделал Чифф. А я бежал по коридору, держа пистолет наготове и проверяя каждую дверь. Первая — заперта. Вторая — двое стариков луковианцев, я уже видел их. При виде меня, ворвавшегося, грозного, вооруженного, они молча замерли на стульях и подняли руки, хотя их недоумевающие лица дорогого стоила. Да уж — в этом месте меньше всего ожидаешь увидеть доморощенную банду. Я кивнул Филимону и вошедшему с ним полярнику луковианцу — тот сразу заговорил требовательно и тихо, указывая оружием на угол. Ночные радиолюбители послушно сползли со стульев и двинулись в указанном направлении.
— Все не так — обреченно прошипел я, торопясь дальше.
Третья дверь — учетная. Тут пусто. Дальше!
Четвертая дверь — комната отдыха. Сюда я подоспел уже не первым, а замыкающим за Чиффом и Касьяном. Глянул поверх их головы и с шумом выдохнул — бинго! На диванах сидели с бокалами трое фурриаров. Двое уже знакомы — первый был дежурным в радиорубке и читал книгу, а второй работал в учетном отделе. Третий был незнаком — и скорей всего этот тот самый Ланрой.
Как там сказал Вангур? Они давно уже не собираются вместе и не выпивают? Социальные связи здешних фурриаров разрушены? Что-то сомневаюсь… эти вон вполне мирно выпивают в дружной компании.
— Миэлмр? — произнес что-то непонятное незнакомый фурриар.
Чифф резко и хрипло ответил, даже рявкнул, добавив движение стволом ружья. Фурриары уронили бокалы и вскочили. И на их уродливых для нас лицах появилось вполне читаемое выражение — страх. Именно страх, а не злоба или ярость. Ну может еще очень много недоумения, но больше всего страха — фурриары явно не хотели умирать.
— Комната телепортации — медленно и отчетливо произнес я, сверля взглядом их искаженные лица — Где она? Та запертая первая дверь? Откройте!
Чифф загудел, переводя. Русского они, похоже, не знали. Не учились на земных дипломатов?
Дежурный фурриар медленно полез рукой в карман, вытащил странно изогнутую металлическую пластину, поднял над головой и для чего-то помахал, потом заговорил на непонятном.
— Первая дверь — проговорил Чифф и шагнул к двери — Вести его?
— Всех! — ответил я, пятясь в коридор — Ведем всех!
Пленников вытолкали в коридор, прогнали по нему до заблокированного выхода и первой двери. Металлическая пластина потянулся к почти незаметной прорези рядом с косяком, но не дошла до цели всего несколько сантиметров, когда дверь звонко щелкнула открылась сама. Я поднял пистолет и приставил его ко лбу старшего по кухням фурриара Вангура чуть выше его тяжелого обруча.
— Вечер добрый, господин Вангур.
Он повел глазами, разом охватил взглядом меня, пленников, остальных и как-то сразу все понял, спокойно и обреченно произнеся:
— Я ведь чувствовал… поэтому и пришел в свой день отдыха. Пришел проверить тебя, Тихон. Что-то не вязалось…
— Вот теперь связалось — ответил я, указывая глазами в глубину нового и еще более узкого коридора — Показывайте дорогу. И не надо глупостей, господин Вангур. Я весь на нервах… как и мои друзья.
— Я ведь чувствовал — повторил Вангур, поворачиваясь и держа руки на виду — Еще вчера я что-то понял… поэтому и прервал нашу беседу.
Один за другим мы все вошли в эту кишку и вскоре оказались сначала рядом с длинной лестницей, что ввела вверх. Вангур начал подниматься, а я спокойно шел за ним — вспомнил, что мы находимся примерно в центре огромной кухни и как раз там, где-то и находилось то застекленное помещение, откуда старший по кухням величественно наблюдал за процессом кормления узников.
— Чего вы хотите? — спросил Вангур, когда голова образованной нами людской «змеи» оказалась в просторном холле наверху с несколькими раскрытыми дверьми — Разрушить все?
Один из пленников фурриаров проблеял на своем и Вангур медленно кивнул:
— Телепортация… домой? На Землю?
— На Землю — подтвердил я — И на Луковию. И только не надо говорить, что отправить нас не получится — в таком случае для вас исход будет куда хуже.
— И какой же? — Вангур стал куда спокойней и повел нас к дальней двери — Что мне уготовано умным землянином? Ты ведь не Тихон?
— Нет. Я Охотник.
— И ты не из креста?
— Бывал и там.
— Но пришел не оттуда? Ты снаружи?
— Да.
— Крушение креста?
— И одинокая жизнь снежного робинзона… потом наткнулся на других бедолаг. Сбились в кучу, прижились, а следом наткнулись на ваше интереснейшее учреждение… И если вы не отправите нас по домам, то мы заберем вас всех с собой в снежные пустоши. Поверьте — вам там не понравится! Очень не понравится!
— Сдохните вы там, суки! — рявкнул Касьян — Ох сдохнете! Кишка у вас тонка!
— Это не мы придумали — тихо произнес Вангур — Не мы решили выбрасывать в снега отработавших свое узников. Это не милосердие. Это глупость и жестокость.
— А как бы поступил ты? — спросил я, переступая порог следующего помещения.
Да сколько тут этих комнат? Мы уже высоко над кухнями и движемся куда-то вдоль и вверх, если не ошибаюсь.
— Я бы оставлял всех в крестах до самой смерти — ответил фурриар — Это куда милосердней. Тепло, сытно, привычно…
— А хотел бы ты сам вот так провести свою жизнь, Вангур? — этот вопрос на русском языке задал Чифф, держащий на прицеле остальных фурриаров — Хотел бы отсидеть ни за что сорок лет в кирпичном мешке?
— Нет — столь же спокойно ответил Вангур — Не хотел бы. Не мы придумали эти похищения.
— Да вы ни за что не в ответе как я погляжу — желчно заметила Милена, путешествующая на скрещенных руках «наших» луковианцев.
— За это мы не в ответе. Нас не похищали, мы здесь добровольно и добросовестно следуем чужим правилам, не пытаясь навязать собственные.
— Долго еще? — спросил я.
— Мы пришли…
И правда — он ввел нас в очень знакомое мне помещение. Круглая форма, кирпичные стены, сетка на полу, несколько консолей управления там и еще пара в «аквариуме» сбоку. Но этот зал был куда скромнее в размерах, а еще он выглядел… современней что ли? Чуть иное и более элегантное оборудование, иного цвета сетка на потолке, чего-то вроде не хватает, хотя очень знакомая «батарейка» вовсю пульсирует на вершине одной из консолей. При этом все чуток обшарпанное, потертое, на столике в углу пара кружек и прозрачный сосуд с запотевшими стенками как после кипячения. Тут все настоящее. Это не декорации, а рабочее место.
— Как-то слишком легко — вырвалось у меня — В чем подвох?
Вангур впервые улыбнулся:
— Подвоха нет. Мы фурриары очень ценим жизнь — жизнь собственную, разумеется. Такова особенность нашей расы. Я ведь рассказывал о сложных условиях моей родной планеты. Превыше всего я ценю жизнь собственную и жизни остальных из моей расы. Мы издревле привыкли уходить от угрозы, предпочитая бегство. К тому же мы не солдаты. Здесь кухни, Тихон… хотя это не твое имя. Мы руководим объектом и следим, чтобы все работало как надо. В наши обязанности не входит отражение подобных угроз извне и нас не накажут за непротивление.
