Переворот.ru (СИ) - Маркеев Олег Георгиевич
Женька поднял взгляд на Максимова.
— Что скажешь?
Максимов тщательно скрыл волнение. Это была первая реальная поклёвка с тех пор, как по тайным тропам он искал следы Махди. Почти полгода пришлось провести в ливийском тренировочном лагере, сначала курсантом, потом в должности инструктора. Потом явились «купцы». Обычно присматривали себе боевиков, серийно штампуемых в лагере по ускоренной программе. На этот раз искали специалистов по глубинной разведке в тылу противника, желательно, служивших в советской армии. «На ловца и зверь бежит», решил Максимов и сразу же согласился подписать контракт.
Через две «точки», проверяя на каждой по месяцу, Максимова переправили в Ирак. В личное распоряжение полковника Мустафы. Как-то раз, приняв на грудь «генштабовскую» норму водки, Мустафа сболтнул, что хозяин лагеря — его дальний родственник. И Максимов понял, что забрёл в тупик.
— Ты зарплату за этот месяц получил? — спросил Максимов.
— Ну да, — нехотя отозвался Жека. — Ты это к чему?
— Я тоже. Что успокаивает. С другой стороны, до конца контракта ещё почти год. По пять «штук» в месяц, плюс боевые, деньги для казны не великие, но все же экономия.
— Думаешь, дурят?
— А я так всегда думаю. — Максимов капнул в рюмки водки. — И тебе советую. Способствует продолжительности жизни.
Он чокнулся с рюмкой Женьки. Медленно выпил пахучий спирт. Закусил фиником.
— Дела наши «липовые», особой цены не имеют. Но жизнь у меня одна. Хотелось бы узнать подробнее, как она оборвётся. — Максимов сжал пальцами косточку финика, выстрелив ею в окно. — Что он конкретно предлагает?
— Курс специальной подготовки и последующее задание вне Ирака. Тройной оклад на время подготовки. Деньги за задание оговариваются отдельно.
— И когда надо дать ответ?
— Утром.
Максимов рассмеялся.
— И ты, брат, решил по русской традиции нажраться так, чтобы утром не помнить, на что подписываешься?
Женька поморщился.
— Мне слово «специальная» не нравится, Макс. Ну какая, на хрен, нам ещё подготовка нужна?! Я не знаю… В космос, что ли, запускать собрались?!
— Ты, как в армии не служил. Какой же «купец» тебе заранее все скажет?
День «Д», время «Ч — 9 часов»
Странник
Сознание недолго сопротивлялось виртуальной реальности. Настолько она была… реальной. Возможно, навороченная трёхмерная картинка в стиле космических квестов[48] вызвала бы реакцию естественного отторжения и не дала бы эффекта полного растворения, но вокруг, именно не перед глазами, а вокруг, повсюду, реально и осязаемо, вплоть до ощущения ветра, покусывающего лицо и мягко толкающего в грудь, раскинулось Замоскворечье. И он был в самом центре его.
— Вы находитесь на Большой Ордынке, — влился в уши женский голос. — Попробуйте сделать шаг вперёд. Просто представьте, что вы делаете шаг. У вас получится. Итак. Раз, два, три!
Асфальт качнулся и скользнул под ноги.
— У вас получилось! — обрадовалась механическая женщина.
…Он шёл Большой Ордынкой по направлению к Добрынинской. По солнечной стороне улице.
— Перейдите на противоположную сторону, — подсказал женский голос.
Он оглянулся. По проезжей части нёсся «форд», намного оторвавшись от других машин.
Перебежал через улицу. По тротуару прошёл мимо чахлого скверика.
Впереди у ворот особняка кучковалась небольшая очередь.
Он поднял взгляд. Над забором торчал флагшток с бело-голубым флагом…
* * *День «Д», время «Ч — 8 часов 30 минут»
Огнепоклонник
На большом мониторе мелькали кадры боевика. Бегущая камера выхватывала силуэты людей в лабиринтах дома. Едва возникнув в поле зрения, силуэты валились, сражённые очередью. В экран полыхало огнём, то и дело изображение застил густой дым.
— Махди, посмотри сюда!
Пальцы вынырнули под свет монитора и указали на цветные змейки, бьющиеся на дисплее.
— Вижу, — ответил глухой мужской голос.
— Это невероятно, Махди!
— Именно поэтому он здесь.
Скрипнуло кресло, освободившись от тяжести тела.
— Сколько ещё осталось?
— Отрабатываем последнюю вводную. Работает вся группа. Потом реабилитация. Думаю, займёт около часа.
— Хорошо, Ибрагим. Дай мне знать, когда он придёт в себя.
— Слушаюсь, Махди!
Ибрагим хотел встать, но горячая, тяжёлая ладонь легла ему на плечо, удержав в кресле.
* * *День «Д», время «Ч — 7 часов»
Странник
Горячие иглы воды сверлили кожу, вытапливая усталость из мышц. Первая, вялая волна расслабления прокатилась от ног к плечам. В голове стал густеть ватный туман, и тогда он резко переключил кран. Сверху обрушился ледяной ливень.
Он дал себе замёрзнуть до гусиной кожи, снова пустил кипяток. Огненные струи пробили ледяную броню, сковавшую тело.
Максимов выключил воду. Вышел из кабинки. Бросил на пол полотенце, сел, скрестив ноги. С хрустом потянулся, выпрямляя позвоночник. Замер, вскинув подбородок. Носом протянул монотонную мелодию. Губы раскрылись. Дыхание сделалось лёгким, едва ощутимым.
В сознании медленно утихал бой. Ярко вспыхивали картинки: задымленные комнаты, тёмные силуэты людей, оранжевые всполохи огня и мгновенно распускающиеся алые астры выстрелов.
Тело ещё отвечало на кадры боя, мелькающие под плотно закрытыми веками, нервными толчками, как на удары током. Все слабее и слабее. Потом он стал смотреть на бой, как тысячи раз виденное кино, совершенно равнодушно, зная, что произойдёт дальше и чем все кончиться в финале. Сколько бы вариантов фильма не прокручивалось в его сознании, финал всегда был один и тот же — нырок в темноту. Гулкую, тугую от чёрного ветра темноту. И бесконечное парение над бездной.
Из глубин памяти всплыло лицо Жеки Белобородова.
…Жека поскрёб шрамик на скуле. Хмыкнул.
— Встречают по высшему разряду!
К вертолёту, ещё секущему воздух лопастями, по полю спешили два джипа.
Жека подхватил свой баул и первым выпрыгнул из люка на каменистую землю.
Максимов привстал со скамейки. Но тут из кабины пилотов высунулась голова, круглая и усатая, как у тюленя. Пилот что-то заорал, широко разевая рот.
Пол дрогнул и наклонился. Максимова швырнуло к иллюминатору.
В клубах пыли, поднятой лопастями, он успел разглядеть фигуру Жеки, сжавшегося под ударами ветра.
Вертолёт, завалившись на бок, по дуге стал набирать высоту.
* * *Максимов отогнал воспоминание. Того Жеки, которого он помнил, больше не существовало. Да и сам Жека уже вряд ли себя помнил. У рядовых исполнителей, обречённых на заклание, стирали личную память полностью. Полная гарантия от провала. Фирменный стиль организации Махди.
Набросил на ещё мокрое тело халат и вышел из ванной.
В небольшой гостиной в кресле сидел, развалясь, Хартман. Небрежно листал книжку в обложке ярко-кадмиевого цвета.
Комната, в которой полчаса назад обнаружил себя Максимов, судя по непроницаемой тишине за стенами и мощной гидравлической двери, тоже помещалась на нижних ярусах подвала здания. Кондиционеры поддерживали комфортный микроклимат. Интерьер соответствовал гостиничным «четырем звёздочкам».
Размах фантазии хозяина подземного царства начинал вызывать у Максимова лёгкое раздражение.
— С лёгким паром, — приветствовал его Хартман. — Тебе ужин принесли.
Он указал на сервированный для одного стол. Верный себе, незримый хозяин бункера велел подать ужин на серебряной посуде. Из-под крышек судков поднимался аппетитный аромат. Ваза была полна фруктов. Стенки хрустального кувшина с апельсиновым соком успели запотеть.
Максимов почувствовал жуткий приступ голода. Нервное напряжение требовало срочной компенсации.
