На открытых колёсах (СИ) - Кузнецов Данил Сергеевич

Кари был уже совсем близко. В итоге под флагом мы пронеслись практически одновременно: белый болид и два сцепившихся трёхцветных.

Финн умчался вперёд, спеша на пит-лейн, – а нас с Лебедевым вело по асфальту ещё с полсотни метров, и остановились мы на траве с внутренней стороны апекса первого поворота.

Я не стал дожидаться, пока сюда добегут сотрудники автодрома, и сам выбрался из кокпита, в сердцах зашвырнув руль в грязь. Если из-за этого автоламера я лишился победы, то Кари будет не догнать уже никак…

Рома также зашевелился на своём сиденье, стал отстёгивать ремни и выбираться наружу. Как только он вылез, я, подняв визор шлема, тут же подошёл к нему и толкнул его в грудь.

– Ты куда смотрел, когда пытался справиться с заносом?! – крикнул я застывшему напротив меня подростку. – Свернуть к краю надо было, а не корчить из себя умелого водителя, отставая на круг!..

– Сам-то куда смотрел? – ответил Лебедев, тоже толкнул меня ладонью в перчатке и начал стягивать шлем. – Чего не сместился к внешке, если такой крутой?! Можно подумать была большая проблема!..

Я не сдержался – и без замаха зарядил ему кулаком в мокрой перчатке по физиономии в круглой прорези подшлемника.

А потом развернулся и побрёл к пит-лейну.

Карьера гонщика непроста. И я только что получил этому наглядное подтверждение.

Глава 17

Среда, 9 сентября 2015, Москва

Пару минут я собирался с духом, прежде чем подойти к двери и постучать.

Сердце колотилось, в голову будто камней насыпали, а футболка на спине явно была влажной от пота. Я осознавал, что сейчас может решиться моё будущее как гонщика – по крайней мере в аспекте сотрудничества с «SMP Racing», и поэтому волновался. Да так, как, наверное, никогда в жизни: ни в той, ни в этой. Даже когда ЕГЭ сдавал… Нет, не так: даже когда следил за восхождением Макса Ферстаппена в начале 2021-го, пока меня не перебросило сюда. Ещё и гематома эта дурацкая наложилась…

– Да-да! – послышалось из кабинета директора, и я понял, что отступать некуда.

Коротко выдохнул, пересилил себя – и вошёл, прикрыв за собой дверь.

За столом собралась вся компания: директор команды Саморуков, главный менеджер, которого я не знал по имени, Дмитрий Витальевич из пресс-центра и Игорь. Квадрат, который, возможно, уже решил мою судьбу и теперь собирался огласить мне свой вердикт.

– Проходи, Жумакин, – сказал директор, и я двинулся к их столу. – Садись. Знаешь, почему тебя вызвали?

– Догадываюсь, – осторожно ответил я.

– Ну так вот, мы пока до конца не представляем, что с тобой делать. С одной стороны, ты совершил огромную ошибку, распустив руки на «Moscow Raceway» – при том, что в итоге победу тебе всё равно засчитали. Но в то же время в тебе есть задатки отличного гонщика, и вышвырнуть тебя сейчас из академии было бы необдуманным шагом. Тем более, что в чемпионате «Ф-4» ты идёшь на втором месте и на равных борешься с лидером. По сути, из всех «формулистов» своего класса ты стал сильнейшим. И на тебя уже есть определённые планы… Григорий Максимович, продолжите?

– Хорошо, – взял слово менеджер, полный светловолосый мужчина лет тридцати пяти в рубашке с короткими рукавами, и вытянул из стопки перед собой распечатку. – Михаил, как ты думаешь, когда определяется круг спонсоров, готовых вложиться в пилота?

– К концовке сезона? – предположил я. – Плюс-минус…

– А вот и ошибаешься. Ещё в середине года, когда становится более-менее ясно, кто на что способен, компании, выделяющие средства на поддержку, выбирают кандидатов и следят за ними до финала. И если кто-то проявляет себя хорошо, то соглашение может быть заключено до завершения чемпионата.

У тебя, однако, случай спорный. Начало сезона не то чтобы провалил, но провёл этак… серенько. По результатам, в смысле, а не по историям, которые с ними связаны, – усмехнулся менеджер. – Интерес к тебе начал возрастать после Сочи, а уж после Аластаро кое-кто стал присматриваться к тебе всерьёз. К Атоеву тоже, но он отдельная тема. А у тебя репутацию подпортил тот инцидент…

– Ближе к делу, – попросил Саморуков.

– Значится так… – Менеджер взглянул на распечатку. – До уик-энда расклад со спонсорами был примерно такой. При вхождении в топ-пять по итогам первенства «Газпром – детям» собирались вложить в твою дальнейшую карьеру три миллиона рублей, или пятьдесят тысяч евро; другие компании, чьи логотипы ты каждый раз мог видеть на машинах, – в совокупности приблизительно столько же. Остаток для продвижения в какую-нибудь европейскую серию набрали бы из частных фондов… Топ-три – уже вдвое больше от «Газпрома» плюс призовые от «SMP».

Но недавно всё изменилось. Уверенность спонсоров в тебе пошатнулась, и условия теперь следующие… Четвёртое или пятое места (но с твоими баллами так просто не будет) более не устраивают сторонних инвесторов, включая «Газпром», который выделит свои три миллиона, только если финал пройдёт гладко. Третье место обеспечит эту сумму, не считая призовых, текущее второе – заставит-таки подключиться фирмы. Чемпионство, понятное дело, решит всё в твою пользу. Но посмотрим, как будут развиваться события.

– Так что выбирай, Жумакин, – закончил за него директор, – «Формула V8» – или GP3.

– Чемпионат Европы «Формула-3», – против воли вырвалось у меня.

Сидящие за столом коротко рассмеялись.

– Серьёзная заявка, – с усмешкой сказал Саморуков. – Однако тогда и соответствовать надо желаемому уровню… Дмитрий Витальевич расскажет, что для этого нужно сделать.

– В первую очередь – публично извиниться перед Лебедевым, – отозвался «пресс-коуч». – При этом для сглаживания конфликта нелишним будет упомянуть сложные условия на трассе и внезапность произошедшего. Списать всё на эмоциональный аффект и пообещать, что больше такого не повторится…

– Это, кстати, ещё одно обязательное условие для получения спонсорской поддержки, – встрял менеджер. – В том числе и от «Газпрома».

– Извиниться лучше в присутствии сокомандников, а также продублировать это потом в соцсети, – добавил Дмитрий Витальевич. – Прости, но иначе никак.

– И не забывай готовиться к заключительному этапу, – сказал директор, и я подумал, что его переносят из Сочи опять-таки в Пярну. Помни, Жумакин: предупреждение было первым и последним.

Я угрюмо кивнул.

Игорь потянул меня за плечо, и мы вдвоём направились к выходу.

– Жду на симуляторе, – сказал инженер, когда мы вышли в коридор, и зашагал прочь.

Я лишь тяжело вздохнул, прикрыл глаза и прислонился к стене, обхватив пальцами лоб и обдумывая услышанное.

Попросить прощения у Лебедева мне нетрудно; к тому же, сегодня для этого как раз подвернётся возможность. А вот по поводу финала… Если я не смогу проехать в Аудру так же чисто, как на «Moscow Raceway», и Атоев, которого мы с Кари основательно подвинули по очкам в минувшие выходные, вновь обойдёт меня в личном зачёте, то придётся поднапрячься, чтобы собрать сумму, достаточную для участия хоть в каком-то чемпионате. Полтинника евро не хватит ни на что так уж точно, и даже если у нас наскребут ещё что-нибудь, то всё равно понадобится решать с отцом вопрос об очередном «капиталовложении». Я уже знал, что на участие сына в прошлогоднем ЧМ по картингу Жумакину-старшему потребовалось выложить без малого сто тысяч евро. И я не был уверен, что без значительной помощи от программы поддержки мы наберём сопоставимую сумму снова.

Поэтому надо постараться сохранить за собой второе место… Но вот как, если мне столько времени мозги изнутри плющит?..

– О, Мих, привет. Ну что? – спросил у меня голос Троицкого.

Я открыл глаза и увидел стоящего рядом Никиту в таком же, как на мне, полурасстёгнутом комбинезоне.

– И тебе здорово, – ответил, соприкоснувшись своим кулаком с Никитиным в знак приветствия. – Да фигня. Понудели в уши про недопустимость такого поведения, толсто намекнули на связь между результатами и поддержкой спонсоров – и всё в таком духе…