Игра в бессмертие (СИ) - Потёмкин Сергей

— Управляли?.. — тут Роберт задумался и добавил: — Да, пожалуй: им же положено бродить в поисках человечины, а они патрулировали окрестности… Какой–то странный постапокалипсис…

Я с усмешкой подтвердил:

— Это ещё не самое странное. Короче, слушай…

Поскольку Роберт не играл в игры, мне пришлось обрисовать ситуацию.

Эта часть города — одна из тех, где есть выжившие. Но хозяева здесь не французы, а китайцы — точнее, обосновавшаяся в Париже триада (когда я это сказал, Роберт издал стон, поражаясь абсурдности сюжета). Главарь триады Мань–Лун носит перстень, снятый (и вот тут Роберт застонал ещё громче) с мёртвого дворгианина: Мань–Лун якобы нашёл его труп, когда пришельцы напали на Землю. Смекалистый гангстер быстро просёк, что перстень подчиняет зомби, и с блеском это использовал: ему теперь подконтрольны полчища мертвяков. Они собирают с местных мзду и охраняют границы его владений, к коим и относится ресторан.

Когда я закончил, Роберт с сомнением уточнил:

— Хочешь сказать, в постапокалиптическом Париже стоит китайский ресторан, где тусуется триада, чей главарь носит перстень скоропостижно скончавшегося пришельца?

— В общем и целом — да, — кивнул я.

— И в это играют?.. — не поверил Роберт.

— Вообще–то играют и не в такое… — мне вспомнился ретро–обзор очень старого шутера, где нехорошие корейцы напали на США. — Ты в курсе, что в последнем «Бэтмене» Брюс Уэйн меняется телами с Джокером? А Макс Пэйн теперь медиум и общается с мёртвой женой, — продолжая говорить, я снял с плеча «ФН СКАР». — Мы давно напридумывали всё, что могли, и теперь креативничаем. А от креатива до глупости — один шаг.

— Согласен, — вздохнул Роберт. — Я правильно понял: ты решил снять с Мань–Луна перстень, призвать его зомби и с ними пойти к Елисейским Полям?

Меня подмывало сказать «в яблочко», но я сдержался.

— Именно, — бросил я.

— А энписи в ресторане много?

«Резонный вопрос», — подумалось мне.

— Сорок девять, не считая Мань–Луна.

— Сколько?!

— Полсотни, — повторил я. — Это известно благодаря игроку под ником «Ганмэн»: год назад он в одиночку взял ресторан штурмом. Открыл потом статистику — оказалось, там пятьдесят жмуриков.

— И ты надеешься повторить то, что сделал он? — Роберт явно обомлел от моей дерзости.

Но я взвешенно сказал:

— С моим уровнем шансы у меня есть. Тут всё зависит от прокачки: если стрельба на высоте, можно метко палить хоть из двух «калашей». Плюс у меня развита ловкость.

Про ловкость я сказал не зря: она в сегментах вроде «Дворга» даёт то, что я называю эффектом старых боевиков… в смысле, совсем старых, снятых лет семьдесят назад: там протагонисты косят всех одной очередью, а злодеи промахиваются. Правда, в ВИРТУСе это работает лишь в закрытом пространстве (в уличных боях ценится реалистичность), но я‑то намерен штурмовать ресторан, а не Иводзиму… Значит, прокачанная ловкость должна помочь.

— А как же зомби? — спросил Роберт. — Ну те, что обходят границы квартала? Мань–Лун ведь позовёт их на помощь.

— Позовёт, — признал я. — Поэтому нужно всё сделать быстро: зомби придут сюда за пять минут… По крайней мере, так было с Ганмэном.

Почему–то я решил, что Роберт будет меня отговаривать (ведь если мой аватар погибнет, то Кэсс вряд ли возьмёт куклу, а значит, и Роберт её не получит), но он вместо этого сказал:

— Я тебе помогу… посильно, конечно. Буду подсказывать, где враг.

— Отлично, — воодушевившись, я решил совместить приятное с полезным: — А музыку включить можешь?

— Запросто. Какую именно?

— Угадай.

Роберт не стал больше ни о чём спрашивать — только сказал:

— Ни пуха…

— К чёрту, — отозвался я.

И под «Чёрное солнце» группы «Би‑2» пошёл к ресторану.

Будь у меня глушитель, я убрал бы охрану в режиме «стелс» — но глушителя у меня не было.

Спокойно и быстро шагая к крыльцу, я вскидываю автомат (все инстинкты обостряются, и теперь уже нет ни «было», ни «будет» — есть одно лишь «сейчас») — и расстреливаю охранников короткими точными очередями. В реале невозможно стрелять так с одной руки, но это не реал.

Это — ВИРТУС.

Энписи падают, напоследок успев вскрикнуть. Замечая брызги крови, я вспоминаю, что в «Дворге» ценится зрелищность.

Что ж, тем веселее.

— Первый, второй, — комментирует Роберт.

Подхожу к охранникам, наклоняюсь: Ганмэн писал, что у них есть гранаты.

Не соврал.

Одну гранату (про запас) опускаю в карман куртки, вторую, выдернув чеку, бросаю прямо на крыльцо и, упав на асфальт, прикрываюсь трупом. Через секунду дверь распахивается.

Громкая брань (естественно, на китайском) обрывается взрывом.

— Третий, четвёртый, — сообщает Роберт. — Пятого нужно добить.

Скидываю с себя труп, подбираю «ФН СКАР» и стреляю в энписи, уцелевшей рукой сжимающего автомат; второй руки у него нет.

— Пятый, — докладывает Роберт.

Дверь висит на петле, на крыльце видна кровь, в воздухе — серый дым. Ветер разносит клочья ткани праздничного красного фонаря.

Переступаю через трупы, входу в коридор.

— За углом, — говорит Роберт. — Двое.

Подняв с пола каменный обломок крыльца, бросаю его за угол.

— Сработало, — удивляется Роберт. — Бегут.

В два прыжка достигаю угла коридора — и в спины расстреливаю убегающих неписей, принявших камень за гранату.

— Шестой, седьмой.

Пересекаю проход с какими–то статуями (не присматриваюсь, но они явно в восточном стиле) и прежде, чем войти в зал, достаю вторую гранату. Зубами выдёргиваю чеку — хотя в реале после этого меня ждал бы дантист.

— Подожди, — говорит Роберт.

Послушно жду, зайдя за статую. Спусковой рычаг гранаты прижимаю пальцами к корпусу.

— Давай!

Швыряю гранату к закрытым дверям — как раз когда те распахиваются.

Скрываюсь за статуей, слышу взрыв. Проход заволакивает дымом.

— Восьмой, девятый, десятый, — сообщает Роберт.

Врываюсь в ресторанный зал.

Ну и что у нас в меню?

А в меню — серый дым. В меню — лязг затворов и чьи–то крики. В меню — торопливый беспорядочный топот взбудораженных энписи.

Сквозь аккорды «Би‑2» слышу брань на китайском, а потом в меня кто–то палит наугад — благо в дыму я пока невиден.

— Слева, — говорит Роберт.

Стреляю вслепую и падаю на пол. Перекатываюсь. Напольная ваза, стоящая рядом, разлетается вдребезги.

Вскочив на колено, снова стреляю — на сей раз удачно.

— Одиннадцатый.

Хватаю с пола «Микро–Узи» (пистолет–пулемёт, оброненный неписью) и ловко отпрыгиваю. Сметая посуду, лечу через стол. В реале я бы так не смог.

Гремят выстрелы, бьются стёкла.

Падаю на пол, прижимаюсь к колонне — алой, с золотым узором. Очень бегло осматриваюсь.

Вытянутый зал без окон, с рядами колонн и красными стенами. Мебель тускло блестит от лака, под потолком — восточные светильники с абажурами. На одном с ними уровне — решётка перил, обрамляющих узкую галерею.

На неё–то и выскочили три охранника.

Бегу, стреляя с двух стволов. Из ажурных перил, которые я обстреливаю, летят щепки.

Два энписи, раскинув руки, ломают решётку и падают на столы. Третий остаётся лежать проходе.

— Двенадцатый, тринадцатый, четырнадцатый, — комментирует Роберт.

Стремглав добежав до новой колонны, снимаю охранника, бегущего с лестницы.

— Пятнадцатый.

Я опять под огнём, но спасает колонна: её в прямом смысле шпигуют свинцом.

Прыгаю на сервировочный столик, и тот быстро едет по гладкому полу, хотя в реале бы упал. Из «Узи» стреляю в охранников слева, из «ФН СКАР» — в энписи справа. Вопли, грохот, брызги крови.

Жестокая зрелищность — и ни грана реалистичности…