Джаспер Ффорде - Апокалипсис Нонетот, или Первый среди сиквелов

— Да, а что?

Он положил факс на стол и толкнул его ко мне.

— Тело пропавшего отца двух детей Дэнни Шанса было обнаружено в неглубокой могиле в Савернейкском лесу три года назад. К тому времени от него остался только скелет, и опознание проводилось по карте дантиста.

— Это невозможно, — прошептала я с вескими на то основаниями.

Даже если его не было в доме сегодня днем, я определенно видела его вчера.

— Я знаю, Аид с Феликсом связаны каким-то зловещим и сверхъестественным образом, поэтому не собираюсь утверждать, что вы его не видели, но, по-моему, вам следует это знать.

— Спасибо, офицер, — пробормотала я, читая рапорт, в котором даже было недвусмысленно указано, что кости пролежали в земле добрый десяток лет.

Аорнида была права: Коцит и впрямь прикончил его, как бродячую собаку.

Инспектор Джемисон повернулся к Лондэну.

— Мистер Парк-Лейн, могу я теперь побеседовать с вами?

Наконец в десять вечера они нас покинули, и мы позвонили Майлзу и попросили привезти детей домой. Нам дали добро на уборку, и, честно говоря, непохоже было, чтобы они собирались раздувать из этого дело. По-моему, они и в мыслях не держали затевать расследование; всем было известно про Феликса-8. Он, Аид и Аорнида были такой же частью фольклора, как, например, Робин Гуд. Вот и все. Они забрали у меня девятимиллиметровый «глок», частным образом поблагодарили за честь познакомиться со мной, намекнули, что их рапорт затеряется еще до того, как попадет к прокурору, и ушли.

— Дорогая! — окликнул меня Лондэн, как только дети благополучно вернулись домой.

— Да?

— Тебе что-то не дает покоя.

— Ты имеешь в виду, помимо умершего пятнадцать лет назад безнравственного психа, пытавшегося нас убить?

— Да. У тебя еще что-то на уме.

Черт. Просек. К счастью, на уме у меня было несколько вещей, на которые можно сослаться.

— Я ходила навещать Аорниду.

— Навещать? Зачем?

— Узнать насчет Феликса-восемь. Мне следовало сказать тебе: он ошивался возле дома еще вчера. Мильон засек его, а Кол изловил, но он сбежал. Я думала, Аорнида может знать, с чего это он вдруг возник спустя столько лет.

— А Аорнида… говорила что-нибудь о нас? — спросил Лондэн. — О Пятнице, обо мне, о Вторник, о Дженни?

— Она спросила, как вы все поживаете, но исключительно в ироническом ключе. Не думаю, чтобы ее это хоть в малейшей степени заботило — с точностью до наоборот.

— Она говорила что-нибудь еще?

Я обернулась и посмотрела на него. Он пристально глядел на меня с такой озабоченностью, что я погладила его по щеке.

— Милый, в чем дело? Она больше не может причинить нам вреда.

— Да, — вздохнул, — не может. Мне просто любопытно, не сказала ли она чего-нибудь… вообще. Даже если ты вспомнила это только потом.

Я нахмурилась. Лондэн знал о способностях Аорниды, потому что я ему рассказывала, но этот его специфический интерес казался почему-то неоправданным.

— Ага. Она сказала, что собирается вырваться на волю с помощью кого-то «с воли».

Он взял меня за руки и заглянул мне в глаза.

— Четверг, милая, обещай мне кое-что.

Я рассмеялась над его серьезностью, но осеклась, когда увидела, что он не шутит.

— «Два сердца бьются, как одно, все думы пополам».

— Хорошо. Кто это сказал?

— Майкрофт.

— А! Да, вот что: не выпускай Аорниду.

— Зачем мне это делать?

— Поверь мне, дорогая. Даже если ты забудешь собственное имя, помни это: не выпускай Аорниду.

— Малыш…

Но он прижал пальцы к моим губам, и я замолчала. Аорнида была последней в ряду моих забот. Без Путеводителя я была заперта По Ту Сторону.

Ужинали мы поздно. Даже Пятницу как будто поразили три пулевых отверстия в столе. Они были так близко друг к другу, что почти сливались в одно. Увидев это, он изрек:

— Хорошая кучность, мам.

— С огнестрельным оружием не шутят, молодой человек.

— В этом вся Четверг, — улыбнулся Лондэн. — Когда она стреляет по нашей мебели, то старается попортить ее как можно меньше.

Я оглядела их всех и рассмеялась. Это был эмоциональный отходняк, и на глазах у меня выступили слезы. Я положила себе еще салата и взглянула на Пятницу. Над ним по-прежнему висела вероятность замены на Пятницу, каким он мог бы стать. Беда в том, что я ничего не могла с этим поделать. От Хроностражи не скроешься нигде и никогда. Но другой Пятница сказал мне, что у меня еще сорок восемь часов до того, как они сделают попытку замены, а это не раньше середины послезавтрашнего утра.

— Пяткин, — спросила я, — ты больше не думал про Временную промышленность?

— Еще как думал, и ответ по-прежнему отрицательный.

Мы с Лондэном переглянулись.

— Вам никогда не казалось, — изрек Пятница с монотонной ленцой из-за завесы сальных волос, — будто ностальгия нынче уже не та, что раньше?

Я улыбнулась: вялые потуги на остроумие, по крайней мере, показывали, что он пытается быть умным, даже если большую часть дня спит.

— Да, — отозвалась я, — и воображаю мир, где не бывает гипотетических ситуаций.

— Я не шучу, — ответил он слегка обиженно.

— Извини! — воскликнула я. — Трудно определить, о чем ты думаешь, когда я не вижу твоего лица: с тем же успехом я могла беседовать с боком яка.

Пятница раздвинул волосы, и я увидела его глаза. Он очень походил на своего отца в том же возрасте. То есть я его, конечно, тогда не знала — по фотографиям.

— Ностальгия раньше появлялась лет через двадцать, — произнес он глубокомысленно, — но теперь интервал становится все короче и короче. В конце восьмидесятых люди прикалывались по семидесятым, а в середине девяностых полным ходом шло возрождение восьмидесятых. Сейчас две тысячи второй, а люди уже поговаривают о девяностых. Скоро ностальгия догонит настоящее и больше нам не понадобится.

— И это неплохо, если хотите знать мое мнение. Я избавилась от всего моего семидесятнического мусора, как только смогла, и никогда ни секунды об этом не жалела.

Со стороны Пиквик раздалось возмущенное «плок».

— За исключением присутствующих.

— На мой взгляд, семидесятые недооценены, — вступил Лондэн. — Признаю, мода была ужасающая, но лучшего десятилетия для ситкомов не было.

— А где Дженни?

— Я отнес ей ужин в комнату, — сказал Пятница. — Она сказала, что ей надо делать домашнее задание.

Неясная мысль заставила меня нахмуриться, но тут Лондэн хлопнул в ладоши и сказал:

— Ах да: слышали, что британская команда по бобслею была дисквалифицирована за использование запрещенной силы гравитации для улучшения результатов выступления?