Евгений Дембский - Блудный брат

— За три тысячи мы согласились рисковать жизнью, так? Чем мы должны рисковать за вчетверо большее жалование?

— Гм, оригинальный вопрос, — пробормотал Фиттельбаски, тем самым косвенно сознаваясь, что уже по крайней мере несколько раз принимал участие в аналогичных разговорах. Часть моих сомнений развеялась. — Нас не интересует ваша жизнь. Мы просто купили вашу готовность, ваши услуги и ничего другого брать от вас не собираемся. Только условия будут иными. Не служба в каком-нибудь заштатном гарнизоне за три штуки в месяц. Мы предлагаем вам орбитальные корветы!

— Так я и чувствовал! — крикнул кто-то сзади. — Все было чересчур уж хорошо, а теперь у нас нет выбора — или мы соглашаемся, или… — Оратор жестом и голосом изобразил вспарывающую горло бритву.

— Глупые шутки! — возмутился Фиттельбаски. — Получите деньги за десять дней, мы вычтем стоимость вашего содержания и доставки туда и обратно, остальное ваше. Все. Понятно?

— Ну, тогда я… — начал тот же голос, кажется, парня по фамилии Вудсток. Довольно симпатичный, но, как оказалось, легкомысленный тип. — Хотя ладно, подожду, что скажут остальные и что вы нам еще скажете. Ведь мы ничего про эти корветы не знаем, что мы будем там делать? Вам нужны стюарды, кочегары или официанты?

— Не совсем. Во-первых, я хотел бы уже сейчас знать, кто не согласен сотрудничать на новых условиях. Прошу меня понять — я должен буду сообщить определенные детали, которые не должны достичь нежелательных ушей. Сделаем перерыв на перекур. Подумайте, кто хочет остаться здесь, на базе Какодоган-9. Пять минут! — Он бодрым шагом вышел из зала, за ним выскользнул Гарднер, несмотря на то что кто-то звал сержанта, чтобы тот остался и кое-что объяснил.

Я встал и вышел вслед за ними. На улице я закурил и глубоко затянулся. Из-за зданий доносились голоса тренирующихся солдат. Послышался рев двигателя какой-то машины, затем наступила тишина. Лишь сзади слышался шум, казалось, будто все перессорились друг с другом. Я порадовался, что мне не нужно ни о чем раздумывать, что решение принято намного раньше и я уже не могу его изменить. Впрочем, жизнь научила меня, что крайне редко удается расторгнуть договор без каких-либо ограничений. Наверняка я не стал бы рисковать, тем более на территории противника и без какой-либо подстраховки. Из-за угла появились Фиттельбаски и Гарднер. Майор остановился передо мной, сержанту пришлось волей-неволей сделать то же самое. Только теперь я заметил, насколько жесткий взгляд у глаз, скрывавшихся в складках жира на лице майора.

— А вы, капитан? — дружелюбно спросил он. — Вы уже приняли решение?

— Конечно. Ведь для этого я сюда и приехал.

— Ну да, в самом деле. — С убежденностью и верой в свои актерские способности он играл роль симпатичного толстячка, недотепы и прекрасной души человека, по недоразумению вынужденного подчиняться суровым военным законам. — Мы прекрасно понимаем, капитан, что вы находитесь и особом положении, вам надлежит пользоваться…

— Нет. Спасибо. Я наемник. И не имеет значения, в каком звании.

— Это вам спасибо, вы снимаете определенную напряженность… — улыбнулся он, но у меня не было никаких сомнений, что ему глубоко наплевать на мое великодушие, и он показал бы мне, где раки зимуют, начни я требовать к себе особого отношения. Может быть, он меня даже провоцировал. — Спасибо. Я могу сообщить о вашем решении коллегам? — Он показал на помещение за моей спиной, откуда все еще доносился шум голосов.

Я шагнул в сторону и утвердительно кивнул. Майор прошел мимо меня, Гарднер немного поколебался и двинулся следом. Я ткнул его указательным пальцем в бицепс и прошептал:

— Ты хотел бы от меня избавиться, Кашель?

Не замедляя шага, он обернулся через плечо и неожиданно что-то беззвучно произнес. Я долго думал, но ничего, кроме «нет», мне в голову не приходило. А если это действительно было «нет», то было ли это «нет» Кашля, который меня любил, или Гарднера, который хотел еще немного показать мне, что такое армия. Черт возьми, надо же было задать столь дурацкий вопрос!

Я вошел в зал и поискал взглядом сержанта, но он на меня не смотрел.

— … отказывается? — закончил свой вопрос Фиттельбаски. Он обвел взглядом лица присутствующих, не встретив ни единого возражения, и на лице его появилась гордость, смешанная с легкой иронией. — Должен сказать, что это просто великолепно. С завтрашнего дня вы начнете совмещать физическую подготовку с некоторыми элементами, необходимыми во время службы на корвете. Сами понимаете, там требуются некоторые специфические умения. — Он малоприятно улыбнулся и вышел.

Сразу же снова поднялся шум, но Гарднер поднял руку и крикнул:

— Через три минуты сбор на плацу перед зданием. Нужно выполнить кое-какие формальности, поскольку с завтрашнего дня начинаем работать всерьез. Вольно!

Без особой спешки мы начали выходить на плац. Строй в две шеренги имел немало изъянов, но Гарднер сегодня не обращал на это внимания. Мог ли Кашель спокойно отнестись к неровному строю? «Нет, — подумал я, — значит, это не Кашель». Я встал за Буддой, более-менее по стойке смирно.

— Во-первых, уже сегодня вы поделены на две контры, первую и вторую. В коридоре висит приказ со списком, познакомитесь с ним после сбора. Соответственно, прошу переселиться кому куда надо, так чтобы контры жили вместе. Во-вторых, и в-последних — кто разбирается в компьютерах? Мне нужен кто-нибудь сообразительный для обслуживания компа в нашем здании, раз уж вы становитесь частью подразделения, то нам придется вести нашу часть бухгалтерии. Ну?

Первым выскочил Риндан, сразу же после него шагнул вперед Ларусс, а потом рванули все остальные. Только Будда стоял неподвижно. И я. Выпрямив большой палец, я ткнул им Будду между ягодиц, он выскочил вперед, как из пращи, и я остался один.

— А вы, капитан? — слегка издевательским тоном спросил Гарднер.

— Я? У меня весьма туманное представление о компах, могу оплатить счет и найти слово в энциклопедии…

— Это плохо, там… — он показал на небо, — каждый должен что-нибудь знать о компах. Капитан, помучаетесь несколько дней и подтянетесь в обслуживании ком-па, хорошо?

— Есть, — я постарался изобразить неприязнь в голосе, что-то ведь должно было в нем звучать, и уж в любом случае не радость.

— Сегодня больше никаких занятий не будет. Свободное время до ужина, и потом тоже. Увидимся завтра после подъема. До свидания.

Он отдал честь, повернулся и пошел прочь. Я смотрел, как он спокойно шагает по аккуратно подстриженной сорокаметровой полосе газона, отделявшего нас от остальной территории части. Видимо, при нем был какой-то идентификатор или датчик, поскольку ничего не взрывалось и он оставался в живых. А ведь мы видели собственными глазами, что почти каждый квадратный дециметр газона был нашпигован взрывчаткой.