Александр Лонс - Игра в кости

— А каким образом он хотел его заменить на настоящий? — заинтересовался Иннокентий Петрович. — Это было бы еще труднее.

— Думаю, никто теперь не узнает. Скорее всего, не хотел. Намеревался продать оригинал вместе с готовым сертификатом тайному коллекционеру, а после исчезнуть из поля зрения. Потом стало известно о намерении аукционистов провести еще одну, более детальную и точную комплексную экспертизу. Не будем забывать, что Емецкий вел двойную жизнь и имел основной паспорт. Очень возможно, что его план увенчался успехом, но только наполовину — череп он украл, подпольному коллекционеру предоставил, тот все понял и денег не дал. Тогда наш Емецкий «убил Емецкого»: написал кровью прощальное письмо, устроил образцово-показательные разгромы в номере гостиницы и в квартире, а сам теперь, скорее всего, живет преспокойно по основным документам. Или еще по каким-нибудь. Ведь кто он такой на самом деле мы до сих пор не знаем, и в «Хроносе» он работал по подложному паспорту, по этому же паспорту везде разъезжал, даже в Палестину мотался за черепом, и с вами, девушки, встречался под этим именем. Вероятно, он давно за границей, ведь какие-то деньги у него, скорее всего, были... Кстати, по-моему в полиции это давно поняли, и не особенно торопились с расследованием…

— Погоди, — перебила Арина, — но откуда тогда у него деньги на то, чтобы сбежать и поселиться за границей?

 — Зависит от заграницы. На некоторые страны больших денег не надо. Может он квартиру где-то сдает? Короче, таким образом, я узнал все — кто подменил череп и «кто убил Емецкого». Улик, правда, маловато, но они сейчас вам вряд ли понадобятся. Во всяком случае, я на это очень надеюсь.

— Как же ты все это умудрился окончательно выяснить? — потребовала ответа все та же Арина. — Когда только успел?

— Ну, как. Еще будучи в Питере, разослал по е-мейлу вопросы разным полезным людям, постепенно они ответили, а последние штрихи добавились совсем недавно, после того, как я решил, наконец, разгрести завалы электронной почты. А дальше всё как-то само определилось и устаканилось. Кстати, мне еще раньше приходили всякие спамовые письма с фамилией Емецкого. То ненужную книгу предлагали купить за пятьсот рублей, то другую книгу кто-то хотел издать, а меня сделать не то соавтором, не то редактором. Нашли кого просить, можно подумать, я в этом понимаю чего…

— А сам-то череп сейчас где? — удивленно спросил аукционист.

— Вот уж чего не знаю, того не знаю! Насколько помню, искать череп никто меня не просил, и вообще об этом разговора не было.

— Да, но подразумевалось, что…

— То, что подразумевалось, не могу знать, — жестко сказал я. — Я не колдун, как некоторые здесь присутствующие, и не экстрасенс, как те, по телевизору. И потом. Вы, Иннокентий Петрович, не мой клиент. Мой клиент вот эта очаровательная дама, которая черепом не интересовалась. Но даже если бы вы и являлись клиентом, то все равно перестали бы им быть. Вы не до конца откровенны со мной, а клиент, утаивший часть важной информации по делу, автоматически перестает таковым оставаться. Я выполнил данное мне задание.

Дальнейшее наше заседание в кафе выглядело ненужным и бессмысленным, так что мы довольно скомкано завершили беседу, расплатились и все вместе вышли на улицу. Иннокентий Петрович направился к своему автомобилю и сразу же укатил, женщина, имени которой я не могу назвать — подошла к своей машине, а мы с Ариной не знали, как поступить.

— Ну, едете вы, наконец, или нет? — спросила моя прежняя любовь.

— Нет, пожалуй. Мы лучше прогуляемся, да? — спросил я, посмотрев на Арину. Она кивнула. — До свиданья, и огромное спасибо за всё.

— Аналогично. Ну, удачи вам.

Потом мы еще немного погуляли по улицам города, прошли насквозь небольшой парк, пересекли проспект и неспешно направились в сторону моего дома.

Тут прозвучал короткий сигнал мобильника — Арине пришла SMS-ка.

— Паучиху твою взяли, — кратко резюмировала колдунья. — На тебя заказ снят. Менты, как мы и думали, тоже от тебя отстали. Живи себе спокойно.

— Кто взял? А эсэмэска от кого? Разве такое вообще было возможно — взять такого киллера?

— От кого — неважно уже, а в нашем мире, возможно всё… э, смотри-ка, что-то там делается!

— Слушай, а откуда ты все знаешь? Я ведь так тебя и не спросил, почему…

Слова застряли у меня в горле, и договорить свой вопрос не успел. Перед моим домом шевелилась обширная возбужденная толпа. Кое-где мелькали знакомые физиономии жильцов подъезда, а сам подъезд был оцеплен лентой, какой пользуется полиция при осмотре мест происшествий. Двое полицейских стояли у заграждения и никого дальше не пропускали.

— Стойте! Вы куда? — окрикнул меня крепкий мужик в черной форме с надписью «ПОЛИЦИЯ» поперек спины.

— Живу в этом доме, — спокойно пояснил я. — Девушка со мной.

Только тут, с некоторым запозданием, до меня дошло, что сказанные слова можно понимать и трактовать двояко, но тогда было уже абсолютно все равно, да и сама Арина не возражала.

— Документики ваши предъявите, пожалуйста.

Я показал паспорт. Вот оно. Сейчас арестуют.

— Постойте пока в сторонке, — вежливо разрешил полицай, возвращая мне документ, — скоро уже закончим. Видите, все ждут?

Как объяснили оказавшиеся рядом словоохотливые соседи с верхнего этажа, в подъезде обнаружился подозрительный чемодан. Боялись взрыва. Понаехало спасателей и милиции (тьфу, полиции!) даже приказали временно эвакуировать дом, но во всем быстро разобрались, а сейчас уже снимают оцепление и жильцов скоро пропустят к своим квартирам.

Глава XXX

Вместо эпилога

Иногда кажется, что все то безумие произошло не со мной, а с кем-то совсем другим. На дворе заканчивается осень, вот-вот выпадет снег и наступит зима. Холодный ноябрьский ветер треплет макушки деревьев, срывая последнюю дряхлую листву, и промозглая сырость пронизывает до костей.

Где-то потерялось моё чувство юмора, куда-то ушло. Надеюсь, что не навсегда и не полностью.

Ведьма Арина улетела домой в Питер через три дня после той памятной сцены перед нашим подъездом. Эти дни мы провели вместе, и она быстро вылечила меня от душевных потрясений. По окончании тех дней я почувствовал себя так, словно грузил камни или таскал бревна. Однако те ощущения удивительным образом сочетались с необычайно приятными эмоциями, перешедшими потом в милые воспоминания.

Маша по-прежнему пишет свои картины, и устраивает выставки в разных городах мира. К настоящему моменту у нее вышло несколько прекрасно изданных художественных альбомов, и она медленно, но верно превращается в светскую даму. Меня эта метаморфоза не сильно радует, но кто я для неё? Тем не менее, иногда мы все же встречаемся, и, продолжая традицию, ходим на крышу старого дома на Васильевском острове.