Вася Красина и Бюро Изменения Судеб - Елена Асвуд
— Это хорошая новость. Почему сразу не рассказала? Молчала весь день. Боялась, что откажу?
— Не знала, как ты отнесешься, — ответила Алия, но напряжение в ней совсем не спало. Скорее, оно даже усилилось, оставляя за кулисами то, ради чего Тимур и затеял весь разговор.
— Можешь не работать, если не хочешь. Мне начальник сегодня сказал, когда узнал о третьем ребенке, что в следующем месяце Коваль уходит, а это значит, им потребуется новый начальник смены. Могут дать повышение. Денег нам хватит.
— Хорошо…
Алия согласилась с Тимуром, а в голове бешено заколотились тоненькие молоточки, преследуя неотвязно, назойливо… Нам. Кому нам? Семье? Любовнице? Он ее любит? Неужели он изменяет? Она умнее и красивее, у нее нет детей, и она может подарить ему сына. Традициями их родов не возбраняется заводить токал. Младшую жену, с которой расписываться не обязательно, достаточно просто содержать. Потому и работать разрешил так легко. Так больше денег другой достанется.
Ее тревожность не укрылась от Тимура. Это были далеко не все новости, которые сообщила жена. Слишком хорошо он ее знал. Опять себе придумала что-то из-за задержки на службе. Тимур терпеть не мог выяснять отношения. Было чертовски неприятно чувствовать себя виноватым, поэтому он всегда старался или уходить от ответов, не всегда сдерживаясь в поведении. Алия же была мастерицей что-то для себя выяснять, сомневаться, все время ей чувств не хватало, все требовала доказательств, что он ее любит и ценит…
Тянуть резину она могла бы долго, поэтому Тимур решил узнать все нахрапом.
— Ну, что еще, Алия?
— Ничего…
— Да что с тобой происходит?! — раздраженно спросил он. — Почему я должен из тебя вытягивать по одному слову?
И Алия разозлилась. Напряжение, копившееся весь день, достигло пика из-за реакции мужа. Она снова его раздражала, Тимур от нее что-то скрывал. Злость прорвалось горькой искренностью, той правдой, что всячески отодвигалась от принятия. Была не была. Иначе она просто сойдет с ума, мучая себя домыслами и догадками. Пусть он ей ответит, найдет слова оправданий или сообщит горькую правду.
— Кто такая Алина, Тимур?
— Что? — опешил он.
— Кто такая Алина? Она умнее и красивее меня? Отпустить тебя к ней просили. Сказали, что ты ее любишь. Мне сегодня звонили. Какая-то женщина.
— Что ты несешь?
— А еще рубашка пропахла насквозь. До сих пор не отстиралась. Духами женскими пахнет, будто вылили на нее целый флакон. Твои задержки с работы. И Василиса сказала…
— Василиса? — Тимур зацепился за что-то, что давало фундамент. Вопросы жены выбили почву из-под его ног. Ему нужно было время собраться, привести в порядок мысли, эмоции. — Ты общаешься с той сумасшедшей?
— Не общаюсь. Я ей не поверила тогда. Мы поссорились. А теперь…
— Что «а теперь», Алия?
И всё-таки он почувствовал себя виноватым, и эти ощущения ему крайне не нравились. Жена для него делала все, а он ведет себя с ней отвратительно. Понимание разницы угнетало, как и ее собачья преданность. Больше всего на свете ему хотелось прекратить этот неприятный разговор, увидеть вновь ее любящий флер, нежные другие эмоции. Не хотелось ничего доказывать или что-то объяснять, хотелось делать то, что он любит, к чему привык. Не слышать упреки и нытье, не видеть слез. Но ее молчание, взгляд и бледное как мел лицо загоняли его в угол.
И Тимур рассвирепел от бессилия. Признаваться в измене он не хотел. Разрушать семью тоже. А вот жену следовало проучить, чтобы впредь не верила всякой шушере, что пытается ее вразумить. Что рубашка, что слова сумасшедшей, что какой-то звонок, который можно списать на врагов, желающих ему все испортить, — вовсе не доказательства.
А вот пусть Алия и подумает, как доверять кому попало, когда окажется сама в условиях, что ее бросил муж.
План выглядел идеальным. Все равно по традициям развод — это уят, никуда она не денется, не уедет. Зато на будущее станет покладистее. Посидит пару дней без него, быстро все переоценит.
— Значит, я тебе изменяю? — наехал он.
— Разве нет?
— Ты веришь в чушь! Ну что ж, жена. Верь. Пусть так и будет. Только верь без меня, — говорил он отрывисто, сухо бросая слова. — Мне такая жена не нужна. Детей я себе заберу, а ты можешь собирать вещи и валить к своей маме. Ты меня не заслуживаешь!
— Это ты меня не заслуживаешь! — психанула в ответ Алия. Вся обида за несколько лет поднялась в груди, чтобы выплеснуться из нее первой правдой, а следом за ней и второй: — Ты мне врал. Все время врал!
Его слова не убедили жену, не испугали, что она все потеряет, не заставили думать о нем, пытаться погасить ссору. Конфликт зашел слишком далеко, и Тимур вдруг сорвался. Боль ненужности и отверженности не должен испытывать он, ей должно быть больнее.
— Врал? Да, я тебе врал. Ты услышала то, что хотела услышать? Тебе стало легче? Ты ведь хотела признания? — И тут же дал еще один шанс: — А доказательства есть?
— Видеть тебя не хочу… — выдохнула Алия.
Внутри нее все разрывалось на части. Обида кричала слова, видела измену, вранье, сердце безмолвно страдало «Не уходи, не бросай!», сознание не хотело принимать то, что говорил ей Тимур. Для всего нужно время. Кому-то много, кому-то мало… Каждому свой срок.
— И не увидишь. Вот дура!
Злой как черт, с чувством глубокой досады Тимур вышел в коридор, не обращая внимания на обескураженное лицо жены. Она выглядела потерянной и явно не осознавала до конца, что вообще происходит. Ничего. Осознает попозже. Через час. Два. Может, к утру. Тогда и станет покладистой, позвонит ему, извинится. А пока посидит и подумает.
Тимур взял с тумбочки борсетку, оделся и спустя несколько тягучих минут (Алия за ним не побежала) вышел в подъезд и хлопнул дверью. День поживет у Алины. Еще предстоит разобраться, кто звонил Алие. В любом случае, и Тимур это знал предельно точно, он завтра расстанется с Алиной. Эта связь, то, что она вышла наружу, непростительный прокол с его стороны, и проблему следовало как-то уладить. А позже он исправит ошибку и помирится с женой.
Тот самый день, то самое утро
Алия стояла возле окна и смотрела на
