Призрак мадам Кроул - Джозеф Шеридан Ле Фаню
Судя по лязгу и грохоту, которые возвещали об их приближении, они скакали вверх по холму тяжелым галопом, но когда приблизились к кузнице, темп замедлился. Всадник на белом коне, который, судя по серьезному и величественному виду, был человеком высокого происхождения, привыкшим повелевать, натянул поводья и остановился перед дверью О’Нила.
Он не произнес ни слова, и вся его свита молчала, но он поманил кузнеца и указал на одно из копыт своей лошади.
Тейг наклонился, поднял ее ногу и рассматривал достаточно долго, чтобы увидеть на ней серебряную подкову, которая, по его словам, в одном месте была изношена до толщины шиллинга. По этому признаку кузнец мгновенно понял, кто перед ним, и отшатнулся, мысленно произнося молитву. Величественный наездник, скривившись от боли и ярости, внезапно ударил кузнеца чем-то, что просвистело в воздухе как кнут. Казалось, по телу Тейга прошла ледяная волна, точно его пронзили стальным клинком. Но впоследствии кузнец обнаружил, что на его теле не осталось ни царапин, ни шрамов. В тот же миг вся кавалькада сорвалась в галоп и исчезла под холмом.
Это был сам граф Десмонд. Он попробовал одну из своих обычных уловок, чтобы заставить кузнеца первым заговорить с ним. Ибо хорошо известно: чтобы сократить время своего пребывания под чарами либо смягчить его условия, Десмонд стремится заставить людей обратиться к нему. Но о том, что случится с человеком, если попытка графа увенчается успехом, никто не знает.
35 Напрашиваются параллели с народными преданиями о знаменитом сподвижнике Петра I графе Якове Брюсе – одной из самых загадочных личностей в русской истории. Ученик Ньютона, человек самых разносторонних знаний происходил из рода шотландских королей. Петр предоставил своему любимцу в распоряжение верхний ярус Сухаревой башни, где Брюс оборудовал обсерваторию. Он всерьез увлекался астрономией, повсюду возил с собой подзорную трубу и астрономические пособия, даже учил самого царя ориентироваться по небу и предсказывать солнечные затмения. Известно, что наряду с различными науками он увлекался магией, астрологией и алхимией, за что даже прослыл чернокнижником.
Приключения Молли Риал
Когда мисс Энн Бейли была ребенком, Молли Риал уже превратилась в старуху. Всю жизнь она прожила в доме семьи Бейли из Лох-Гир. По ирландскому обычаю тех дней, всю домашнюю работу делала стайка босоногих деревенских девушек: судомоек, прачек, птичниц или тех, кто просто выполнял разные поручения.
Среди них и находилась Молли Риал, в те времена – крепкая добродушная девушка, которая жила себе и горя не знала, ни о чем особо не беспокоясь. Однажды она стирала белье известным в Мюнстере способом – при помощи валька. Прачка стоит по щиколотку в воде, макает в нее одежду, а потом раскладывает ее на большом плоском камне. Затем энергично колотит по ней вальком – орудием, отдаленно напоминающим крикетную биту, только короче, шире и намного легче, чтобы свободно управляться с ним одной рукой. Таким образом прачки шлепают по мокрой одежде, погружают ее в воду, переворачивают и снова кладут на тот же камень, и этот процесс повторяется, пока белье не станет полностью чистым.
Молли Риал стирала вальком на берегу озера, прямо возле старого дома под стенами замка. Стояло прекрасное летнее утро, примерно восемь-девять часов, и все выглядело ярким и красивым. Девушка трудилась совсем одна, и, хотя с того места не видела даже окон дома, скрытых неровным подъемом и несколькими кустами, одиночество вовсе не угнетало ее.
Оторвавшись от работы, Молли увидела человека, медленно спускающегося по склону в ее сторону. Это был, по ее словам, «величественный» джентльмен, одетый в шелковый халат в цветочек и с бархатной шапочкой на голове. Когда человек приблизился, Молли с удивлением обнаружила, что стройные ноги незнакомца обуты в тапочки. Он любезно улыбнулся и снял с пальца кольцо. Его благосклонное и многозначительное выражение лица, казалось, подразумевало, что он хочет сделать ей подарок. Подняв кольцо повыше, он с довольным видом положил его на плоский камень рядом с одеждой, которую Молли так старательно отстирывала.
Затем незнакомец немного отстранился, продолжая смотреть на нее с ободряющей улыбкой, которая как будто говорила: «Ты заслужила награду, забирай ее смелей».
Девушка подумала, что это какой-нибудь джентльмен, который неожиданно приехал к ее хозяевам накануне поздно вечером, как это часто случалось в те гостеприимные и беспорядочные времена. Теперь этот господин, вероятно, решил от нечего делать прогуляться перед завтраком.
Молли Риал была немного застенчива и смутилась от того, что столь величественный джентльмен застал ее в одних нижних юбках, подвязанных довольно высоко над голыми голенями. Поэтому она опустила глаза, посмотрев на воду у ног, и увидела расплывающуюся кровавую каплю, а затем еще одну, и еще. Алые кольца, одно за другим, то приближались к ее ногам, то уплывали прочь. Девушка в ужасе выкрикнула имя Господа и, подняв глаза, обнаружила, что джентльмен исчез. Кровавые же кольца вокруг ее ног с огромной скоростью расплылись по поверхности озера, и оно на мгновение засветилось красным, словно вся вода в нем превратилась в кровь.
Таким образом, граф снова выходил из озера. Молл Риал была уверена, что если бы не это страшное преображение воды, через секунду она заговорила с бы ним и тут же попала бы под его ужасные чары.
Банши
Такой древний мюнстерский род, как Бейли из Лох-Гир, не мог не иметь семейной банши. Каждый член семейства хорошо знал это и имел тому доказательства. Я слышал, как мисс Бейли рассказывала о единственном собственном опыте, связанном с этим диким духом печали.
Она говорила, что, когда была молодой, они с сестрой, мисс Сьюзен, долго ухаживали за еще одной своей сестрой, мисс Китти, которая тяжело болела. Энн Бейли отзывалась о Китти как о самом веселом и интересном человеческом существе. Но теперь эта беззаботная юная леди умирала от чахотки. Другие многочисленные сестры большого семейства разделили между собой скорбное бремя ухода за ней. Ночные дежурства стали обязанностью тех двух дам, которых я назвал, – думаю, потому, что они были самыми старшими.
Не исключено, что эти долгие и печальные бдения, повергавшие девушек в отчаяние, будоражили их воображение, сделав их восприимчивыми к иллюзиям. Так или иначе, однажды глубокой ночью мисс Энн и мисс Сьюзен, сидя в комнате болящей, услышали такую сладкую и печальную музыку, какой никогда раньше не слышали. Казалось, где-то в отдалении играет орган. Комната умирающей сестры выходила окнами во двор, а
