Гром над городом - Ольга Владимировна Голотвина
Галдящая стая разрасталась, к ней присоединялись новые птицы. Время от времени то одна, то другая ворона снижалась, словно стараясь получше разглядеть прохожих.
– Я ее вижу, – с усилием выговорила Июми. – Она в зеленом платье. И без платка. Она идет по улице. Но я не знаю, где это...
– Там есть приметные дома? – спросила Авита.
Июми просияла, щеки ее вновь разрумянились:
– Есть! Возле одного дома – две красивые куклы! Большие! У них длинные волосы! У одной золотые, заплетены в косы и такими кольцами подняты к вискам, а у другой...
– Капитанская улица, – перебила ее Авита. – Лавка цирюльника. Куклы с образцами причесок.
– Знаю короткую дорогу на Капитанскую! – повеселел Ларш. – Мы ее догоним! Скорее, девочки!
– Я хочу платок с блестящими кистями! – напомнила Июми, приходя в себя.
– Будет тебе платок!
6 (3)
* * *
Чего ожидал Сверчок? Что преследование приведет его в воровской притон? Или к пещере, где укрывают товар контрабандисты?
Вот чего он точно не ожидал, так это выйти к зверинцу.
Высокий частокол из заостренных бревен – ну правильно, чтоб выдержал, если из клетки вырвется дикий бык. Или этот... как его... носорог. Прочные ворота и не менее прочная калитка, приветливо распахнувшаяся перед девушкой и ее похитителями.
Сверчок, распластавшись на земле, выглядывал из-за коряги. О да, когда было нужно, он становился незаметным не хуже Июми, будь она хоть трижды богиня!
Ага, сразу калитку отворили! И не спросили, кого принесло! Одна здесь шайка!
Вот теперь бы с чистым сердцем и бежать на поиски «крабов». Караульным стражникам зверинец без разговоров распахнет ворота, пусть попробует не распахнуть!
Сверчок дернулся было вскочить... и остался на месте, сраженный ужасной мыслью.
Зверинец, да? А если охранники воруют людей на корм для хищников? Сверчок слышал, что в городе исчезают люди. Может, охрана присвоила деньги на корм зверей, а кормит их человечиной?
Нет, никуда бежать нельзя. А вдруг, пока он ищет «крабов», бедняжку Жайлу разделают и скормят всяким волкам-медведям?
Сверчок осторожно, чтоб не заметили от калитки, подобрался к частоколу и пошел вдоль него, ища место, чтобы перелезть, и попутно дивясь, какое большое место огородили под зверинец – уместилась бы маленькая деревушка!
Из-за забора доносились мычание, низкий рев и непонятные звуки – словно безумец заходился в хохоте. Сверчок поежился.
А это что? Ручей, глубокий такой... выбегает из-под частокола... ну-ка, ну-ка...
Сверчок упал на колени, глядя на черные столбы и бегущую меж ними воду, такую же черную. Понятно: ручей бежит через зверинец, из него воду берут. А дыра хорошая, глубокая... не подлезть ли?
Ого! Поперек дыры в дно заколочен толстый железный прут!
А если его расшатать?
Нет, хорошо заколочен. От души!
А если руками вокруг него дно разрыть?
Угу. Такую плотную глину? Эх, лопату бы!
Лопаты нет. Зато есть меч. Тот, с плохим балансом. И плевать, что он казенный...
Поглядел бы почтенный Аштвер, как его ученик ковыряет клинком мокрую глину!
А хоть бы и посмотрел – не сказал бы худого слова! Это же его, Аштвера, дочка там, за забором, в плену!
А проклятый прут подался... поехал вбок... опрокинулся на дно!
Теперь можно, окунувшись с головой, проползти против течения в дыру в частоколе!
* * *
По пути Июми дважды поднимала в небо птичьи стаи, уточняя путь беглянки. Каждый раз с ее цветочной гирлянды летели наземь лепестки.
Погоня настигла Нуросу за Старым портом, возле крошечной рыбачьей деревушки – и не скажешь, что это часть города.
Мужчин не видно было, а старухи, что чинили сети на порогах своих жилищ, при виде бегущего стражника скрылись в домах и захлопнули двери.
Нуроса не сразу заметила преследователей. Шла быстрым шагом, не глядя по сторонам и не спрашивая дорогу у рыбачек. Знала, куда идет. Наверняка у нее где-то было приготовлено убежище или средство, чтобы покинуть Аршмир.
Но вот, словно почувствовав опасность, оглянулась – и пустилась бегом.
Преследователи бросились за нею. Ларш быстро сокращал расстояние между собой и беглянкой. Легконогая Июми почти поспевала за командиром. Авита сразу отстала.
Ларш догнал Нуросу и протянул руку, чтобы схватить ее за плечо. Но женщина с грацией танцовщицы упала на одно колено, пригнулась – и Ларш, споткнувшись о живую преграду, полетел плашмя на каменистый берег, ободрав руки и лицо.
Нуроса легко вскочила на ноги и ринулась вперед, почти не сбившись с ритма бега.
И ушла бы, ушла! Но Июми, наклонившись на бегу, подхватила круглый камень-голыш и метнула его – сильно, точно! – в голову беглянки.
Нуроса замедлила бег, словно раздумывала, куда свернуть. Вскинула руки к голове. Пошатнулась.
Тут ее и догнал поднявшийся Ларш.
Пока десятник заламывал руки вырывающейся Нуросе, Июми гордо говорила подоспевшей Авите:
– Какая хорошая охота! Ловко я ее, старшая сестра? На моих островах так дети бьют птиц... камнями. У меня это всегда получалось!
Обе «лисы» подошли к десятнику. Нуроса уже не сопротивлялась, повисла на руках мужчины. Но Ларш не спешил ее выпустить. Не доверял.
– Надо уходить, – выдохнула Нуроса. – Нельзя здесь оставаться!
Не таких слов Ларш ожидал от пленницы.
– Конечно, – кивнул он. – Что нам тут делать, на берегу? Сейчас вернемся в Дом Стражи, и ты нам расскажешь...
– Какой Дом Стражи, глупец? – перебила его Нуроса. – Скоро твоего Дома Стражи не станет. Сегодня последний день Аршмира. Ночью на развалинах города не останется ни одного живого человека. Только трупы.
– Что ты мелешь? – не понял Ларш. – Рехнулась?
Июми заглянула в полные отчаяния глаза Нуросы и сказала серьезно:
– Эта женщина не безумна. И она не лжет.
– Не лгу! – истово выдохнула Нуроса. – Я хочу жить! Слушайте, вы, трое! Я делаю вам царский подарок – жизнь. Я всё вам расскажу. Вы поймете, что из города надо бежать. А вы меня за это отпу́стите. У меня здесь спрятана лодка, и мы можем вчетвером...
– Еще я с лазутчиками не торговался! – возмутился Ларш. – Ведь ты – Шепот?
– Да, чтоб ты сдох, да! Какое это имеет значение? Город обречен! Помнишь вазу? Серебряные ручки – это рычажки. Кто-то их повернул, обозначил время, когда пробудится яйцо. Очень скоро... сегодня... из яйца вырвется сила, с которой не совладает никакая армия. И эта сила не
