Людмила Милевская - Восход Черной луны

И хоть в голове его в последнее время была необычная легкость и настроение казалось оптимистичным, в снах по-прежнему бушевал ужас войны, и лишь милое лицо прекрасной незнакомки с огромными черными глазами порой вторгалось в эти кровавые сны, мягкой своей улыбкой заставляя отступать на задний план грохочущий кошмар боя.

Ирина спешила на работу. Вчера был день, который, запомнился ей на всю жизнь, — девушка получила первую в своей жизни зарплату. Эти трудовые деньги (хоть их и не так уж много: сумма составляла всего две стипендии) пришлись очень и очень кстати.

Ирина, чтобы сократить путь, шла проходными дворами, направляясь в окружной военный госпиталь, куда устроилась работать ночной медицинской сестрой кардиологического отделения. Ирина и раньше жила, мучимая постоянным дефицитом времени, а теперь, когда ей через каждые два дня приходилось заступать на ночное дежурство, да к тому же еще напряженные занятия в училище (на носу госэкзамены), девушка вынуждена была отказывать себе в самом необходимом. Чтение книг, занятия стрельбой, бассейн сразу же отошли на задний план, да какой там «на задний план», стали просто недосягаемыми.

Когда Ирина узнала, что госпиталю требуются ночные медицинские сестры, она не колебалась ни минуты.

— Работа рядом и по ночам! — с восторгом сообщила она матери.

— Потянешь ли, доча? — разволновалась мать. — Ты и так вон как уже исхудала. Глаза одни на лице остались. Если тебе что-то хочется купить… Я понимаю, скоро выпускной, да и весна, лето на носу…… Ох, я, например, могла бы отказаться от поездки в санаторий. Да и отца можно поприжать с его престарелым альпинизмом. Денег из машины (отец еще не отказался от мечты приобрести автомобиль) он, конечно, не даст, но…

Ирина растроганно посмотрела на маму:

— Ну что ты, родная моя!

Она чмокнула мать в щеку, лишь сейчас с ужасом заметив, как постарело ее «самое близкое, самое дорогое, самое светлое и самое бескорыстное создание на свете».

«Эти морщинки скорби на лице матери, почему раньше я их не замечала?» — с болью в сердце подумала Ирина, но вслух сказала:

— Вот еще придумала! Причем здесь деньги? И потом, я же крепкая дивчина. Не боись, мамуля! Это необходимо для моей будущей карьеры, — бойко солгала она. — Ты же знаешь, что деньги меня интересуют в последнюю очередь.

Деньги-то да, а вот те мелочи, так необходимые любой, а особенно молодой женщине, мелочи, обладателем которых можно было стать, лишь «отвалив» немалую сумму, не могли не интересовать девушку.

«Все необходимое родители мне дали, — рассудительно подумала она. — На „роскошь“ буду зарабатывать сама».

Войдя в кабинет заведующего, отделением, девушка заявила со всей решимостью, на которую только оказалась способна:

— Я буду работать у вас ночной медсестрой!

Ирине никогда до этого не приходилось предлагать себя в качестве рабочей силы, и она, естественно, волновалась, хотя догадаться об этом, глядя на нее со стороны, было трудно. Внешне состояние девушки проявилось в несколько агрессивном и чуть вызывающем тоне, которым были произнесены ее слова.

Евгений Николаевич, — заведующий отделением, пожилой полковник медицинской службы, человек добрый и проницательный, внимательно посмотрел на девушку, и уловив, несмотря на все старание Ирины, ее волнение, с добродушной улыбкой сказал:

— Ну раз вы уже и за себя, и за меня решили, остается только согласиться. Я в общем-то не против, только вот…

Ирина взволнованно замерла. Начальник отделения окинул критическим взглядом хрупкую фигурку девушки:

— … только вот как же вы после ночного дежурства пойдете на занятия? Хватит ли здоровья? И не отразится ли работа на успеваемости? Советую хорошо подумать.

Ирина облегченно вздохнула.

— Евгений Николаевич, — умоляюще глядя на начальника, сказала она, — мне ведь осталось учиться всего несколько месяцев. Вы не смотрите, что я такая хлипкая. Это только с виду. На самом деле я очень выносливая.

Начальник отделения рассмеялся:

— Да нет тебе нужды себя расхваливать. Я и не собирался отказывать.

— Вот спасибо! — искренне обрадовалась Ирина, понимая, что ей дается большое одолжение. Диплома-то пока нет, да и практика невелика.

Евгений Николаевич ласково улыбнулся Ирине и закончил аудиенцию:

— Пиши заявление и с завтрашнего дня приступай к работе.

Ирина не осознавала того, что желание работать за несколько месяцев до окончания училища было странно и своей внезапностью, и интенсивностью, даже какой-то одержимостью. Что заставило ее устроиться именно в военный госпиталь? Да еще именно в это отделение и именно в этот, не совсем подходящий период ее жизни? Хронический недостаток наличности начал перерастать в трагическое отсутствие многих вещей, без которых она чувствовала себя падчерицей судьбы? Кроме этой веской причины других причин Ирина не находила, а то, что сам рок любым способом заставлял ее находиться возможно ближе к синеглазому пилоту, пациенту их отделения, она поймет значительно позже.

Придя на работу намного раньше положенного времени, Ирина (сама не зная зачем) первым делом забежала в палату Андрея Арсеньева. Он спокойно и крепко спал. Ласковая, безмятежная улыбка блуждала на его красивом мужественном лице.

«Интересно, каков он? Чем увлекается, что любит? У него доброе лицо, — с нежностью подумала она и тут же себя одернула: — Это не мой пациент. Какое мне до него дело. Лучше пойду приму смену, пораньше освобожу Антонину Павловну».

И она торопливо покинула палату.

Антонина Павловна обрадовалась Ирине.

— А, подмога подоспела! — озорно воскликнула она. — Что, деточка, не сидится дома? Или ты, как Любочка, присмотрела себе зазнобу? И не удивительно, у нас выбор велик.

— Ну что вы, Антонина Павловна! — с укором ответила Ирина. — Больше мне делать нечего. У меня вон госэкзамены не сегодня — завтра, а дома то телевизор, то магнитофон соседский. Буду здесь овладевать знаниями, — кивнула она на сумку с учебниками.

— Да, через несколько часов начальство разойдется по домам, чем не условия для занятий? Кстати, вечерний обход уже состоялся, может, отпустишь меня?

— Конечно, идите.

— Вот спасибо, — обрадовалась Антонина Павловна, тут же расстегивая халат. — У меня полный порядок. Только Муратова в барокамеру осталось отвезти. Устроишь?

— Запросто, — усмехнулась Ирина. — Прогуляюсь по госпиталю в сопровождении сына востока.

— Зачем, солдатика какого-нибудь попросишь. Для тебя они с радостью сделают все что угодно, — рассмеялась Антонина Павловна, поспешно собирая сумку.