Цена возвращения - Алексей Иванович Гришин
Ну, на том и кончилось. Она ушла, токмо котомку, кинжал на поясе, да лук со стрелами с собой унесла.
А там и мы все собрались да кто куда разъехались…
— А что, — перебил рассказчика молодой голос, — неужто никто не попытался в том доме пошарить? Ведь богато, говоришь, жили, наверняка, было там чем поживиться.
Роб солидно хмыкнул, послышался шлепок, похожий на подзатыльник.
— Не перебивай старших. Пошарить! Как же, нашлись умники, меня еще с собой звали. Хвала Спасителю, отказался я. И те, что пошли… они из дома еле выползли, да прямо там, у порога, и померли. На глазах у нас гнить начали. Воняли! Жуть как. Мы их там и оставили. Даже хоронить не стали.
Да, а об Марте с тех пор ни слуху, ни духу. Мы так решили — она в лесу сдохла. Бабы сказывали, что встречали ее на этой самой дороге, когда в верхние болота за клюквой ходили. Но уже призраком. Прозрачная, над землей скользит, руки тянет, словно просит о чем — страсть. Потому никто сюда и ни ходит никогда. И я дале не пойду, да и вам не советую. Потешил я вас? Тогда дайте горло промочить. Да не спешите пить сами — менять-то нас еще не скоро придут. А пока передайте-ка бутылочку…
Вновь раздалось характерное бульканье, после чего разговор горе-засадников скатился на урожаи, погоду и прочие крестьянские заботы.
Глава 31
Все ясно, более ничего интересного сказано не будет, можно возвращаться. Так же осторожно, неспешно, чтобы не нарваться на неприятности, когда, кажется, путь к спасению найден.
— Ну что там? — Измученные ожиданием Аблемарл и Элис задали вопрос одновременно.
— Засада, прости господи. — Де Сент-Пуант со злостью смял свою ни в чем не повинную шляпу. — Четыре сиволапых мужика с вилами, но ждут именно нас. Кто-то обещал неплохую награду. Уж не знаю сколько, но ждать они намерены долго, пока смена не придет.
— Оружие? — спросил граф.
— Вилы.
— Отлично! Заряжаем четыре пистолета. — Он взмахнул сумкой, предусмотрительно прихваченной из обоза. — И…
— И к ним прибегает подмога, — перебил виконт. — Есть другой выход. Идем по этой дороге, но в другую сторону. Она ведет в заброшенную деревню и дальше сквозь лес к дороге на Дюнкерк. А уж оттуда до границы рукой подать.
— Деревня? Почему заброшена? Чума? — испуганно спросила Элис.
— Нет, слава Спасителю. Но подробности расскажу по пути. Идем?
Аблемарл замялся, даже совсем не по-графски почесал в затылке, но все же согласился.
— Ладно, проводник, веди нас в дебри суровые.
Однако сразу идти не получилось. Де Сент-Пуант еще не менее получаса занимался устранением следов — спутники их натоптали изрядно.
Но в конце концов маленькая экспедиция двинулась вперед. Кроны росших по обочинам деревьев срослись так, что о существовании дороги не ведали и птицы, кружащие над лесом. Сумрак, сырость и кустарник, забивший наезженный когда-то тракт. Следы зверей, лежки, еще теплые от испуганных людьми хозяев, треск от ломящихся сквозь кустарник кабанов, не очень далекий волчий вой. Лес жил своей жизнью, замечая незваных гостей, но и не меняя устоявшегося уклада.
Идти по такой дороге трудно. Одна радость — что в болото не попадешь. Но все равно тяжко. Особенно для городских Аблемарла и Элис. Да и де Сент-Пуант в лесу давненько не был. Если не считать окрестностей Парижа, но какие там леса? Так, рощи, прибранные и удобные для конных прогулок благородных господ. Здесь-то на коне и не проехать, только животину сгубить.
Да и самому бы ногу не подвернуть. Чуть зевнул, и привет, голеностоп потянут, если не порван…
— Ай!
Так и есть, Элис изволили споткнуться, теперь за ножку держатся. Пришлось подставлять плечо, придерживать за талию, в общем, послужить живым костылем. Хотя… талия тонкая, девушка ладная, гибкая…
Бросил взгляд на Аблемарла — тот и не подумал прийти на помощь. Показалось даже, что усмехнулся, но вполне добродушно, совершенно не обидно. Ну и ладно. Вот только рассказ о деревушке пришлось отложить, не до него стало.
Добрались ближе к вечеру, но вполне засветло. Граф собрался идти, искать место для ночевки в пустующих домах, но был остановлен. Только сейчас у виконта получилось поведать спутникам, что именно эти покосившиеся избы и проломленные зверьми гнилые палисадники местные называют мертвой деревней.
После рассказа показалось, что здесь изменилась сама природа. И трава стала темнее, приобретя какой-то синеватый оттенок, и небо покраснело, словно кто-то разбавил синеву кровью.
Стало еще темней… тьфу, да это ж вечер наступает, ночь готовится вступить в свои права. Пора и о ночлеге подумать, да и пить-есть хочется так, что спасу нет. Но где ж тут чего раздобудешь? Терпеть надо. Демон, да даже костер нечем развести! Смешно — деньги есть, а толку от них нет. Не съесть, не запалить. Бесполезные кругляши, оказывается. В глухом лесу — так точно.
Что ж, придется укладываться на ночь. Хорошо хоть шпаги имеются — нарубили лапника, укрыли охапками сорванной травы и завалились спать, молясь, чтобы не было дождя.
Вскочили утром от пистолетного выстрела. Уж как дикий кот, видать прямой потомок котов домашних, умудрился взвести курок пистолета и нажать на спусковой крючок, осталось тайной. Но ведь смог! Выпотрошил сумку, вытащил все содержимое, а на прощание пальнул. И умчался в лес с диким мявом, только хвост мелькнул меж деревьев.
Слава Спасителю, никто не пострадал, и это хоть как-то утешает.
В конце концов можно… что? Есть нечего, разве только воды согреть? В этих топких краях да еще и по весне мерзкие, промозглые от сырости ночи.
— Я колодец поищу! — Де Сент-Пуант рванул в деревню. Аблемарл собрался крикнуть, что, мол, не надо, но только рукой махнул. Молодой, пусть побегает. Ясно же, что деревня заброшена давно, за это время и колодцы обвалились, и ведра сгнили.
В первых лучах восходящего солнца деревня выглядела вполне мирной. Да, давно покинутой, но не сожженной, не разграбленной. Двери нормально закрыты, словно хозяева уезжали ненадолго и не спеша. Крытые соломой
