Олег Бондарев - Мертвый кортеж

— Больше тебе нечего мне рассказать? — уточнил я.

— Нет, — ответил Том. — Это все. А теперь давай покончим с этим, Гиллиган. Я слишком устал от людей, устал от обмана. Единственный человек, которому я поверил, и тот солгал мне, чтобы заручиться моей помощью в своих темных делах… Эгоисты. Все вы, все мы — эгоисты. Так было, так есть и так будет. Устал, очень устал…

Качая головой, он забрался в гроб и, скрючившись, прильнул к останкам Клары.

— Сделай это Гиллиган, ради всех пяти богов, — пробормотал Том и закрыл глаза, будто намекая, что разговор окончен.

Дрожащими руками поправляя металлический ободок на его голове, я размышлял, правильно ли поступаю, дозволяя маньяку, хладнокровно отправившему на тот свет пятерых, избежать правосудия. С одной стороны, серийных убийц все равно приговаривали к смертной казни, так что милосердием мой поступок не являлся. С другой же упокоение было вожделенной мечтой Кастора, и потому лучшим наказанием для него стала бы не смерть, а, напротив, вечная жизнь, лишенная Клары, а значит, пустая и бессмысленная.

Однако имелась в этом деле и третья сторона. И именно из-за нее я начал ритуал отзыва в ту злополучную субботу, когда небо, казалось, решило разом вылить на Бокстон всю накопленную влагу.

«Каждый имеет право на смерть», — упрямо вдалбливал мне Ромидаль. И некромант как никто другой должен уважать это право да по возможности следить, чтобы его не нарушали иные, менее совестливые темные маги. Волей-неволей я вернул к жизни самоубийцу и теперь хотел исправить свою досадную оплошность.

Том не издавал ни звука — лишь гладил бледной рукой пожелтевший череп возлюбленной. Умер он с улыбкой, которая показалась бы нелепой любому зрителю, не знавшему трогательной истории любви гимнаста и гимнастки из бродячего цирка мистера Приджиони. Я невольно вспомнил похороны матери, вспомнил свои слезы и поспешно зажмурился, чтобы избежать новых.

«Не время для сантиментов, Гиллиган, — осадил меня внутренний голос. — Хардман все еще на свободе, а ты стоишь посреди кладбища и горюешь о давно ушедшем былом».

Но ведь в былом и кроются причины нынешних потрясений. Все происходящее уходит корнями в прошлое. Корень зла — не Остин Хардман, решивший испоганить тебе всю жизнь, и даже не Том Кастор, помогавший ему в надежде вернуть с того света гимнастку Клару. Это — всего лишь всходы. Не причины, а следствия.

Корень всего зла — это ты сам, семнадцатилетний Тайлер Гиллиган, который непринужденно пропел стих призыва на берегу Серпантинки, даже не вспомнив о заклятье отзыва. Как ни пытался Ромидаль выбить из тебя эту блажь, ты все равно оставался легкомысленным мальчишкой, недостаточно серьезно относящимся к некромантии. Все, что происходит с тобой сейчас, не случилось бы, будь ты чуточку мудрее тогда.

Но это вовсе не значит, что мне следует посыпать голову пеплом и отправиться в паломничество по святыням пяти богов. Взрослый человек отличается от сопливого подростка не только умением признавать свои ошибки; взрослый человек умеет их исправлять.

И сейчас я собирался заняться именно этим. Да, безусловно, мне жаль, что я не могу вернуться в тот жаркий июньский день и позволить душе Тома Кастора навсегда покинуть бренное тело. Безумно жаль. Но это не повод опускать руки.

Теперь я должен остановить безумца, ради банальной мести готового утопить столицу в крови.

И похоже, во всем Бокстоне есть только один человек, способный мне в этом помочь.

— Проклятые грайверы! — выругался долговязый полицейский. — Угораздило же их сдохнуть именно сегодня!

Его слова гулким эхом разнеслись по подъезду. Напарник, вошедший следом, укоризненно заявил:

— А я тебе говорил, что их заменять надо, еще две недели назад говорил! Они уже давно дышали на ладан.

— Ничего ты мне не говорил! — огрызнулся первый, сверкнув в сторону спутника зелеными глазами.

— Да ладно! Ты просто не помнишь!

— А если даже и говорил, то что? Сам бы взял и отогнал к механикам, пусть бы поменяли! Рук нет, что ли?

— Руки-то есть, а вот времени точно не вагон!..

— Ну вот и не умничай тогда почем зря!

Бранясь, патрульные топали вверх по лестнице, пока не достигли двери с номером «восемь».

— Здесь ведь? — уточнил зеленоглазый коп.

— Да, — помахивая монтировкой, ответил напарник.

— Может, постучим для начала?

— А толку? Хозяйка в клинике, а Гиллигана, если он там, мы этим стуканьем только спугнем.

— Что, тогда сразу вскрываем?

— Ну да. А зачем, по-твоему, нас сюда прислали? Чтобы мы потоптались на пороге и ушли?

— Кончай язвить! — прикрикнул на спутника зеленоглазый. — Займись лучше дверью!

Напарник презрительно фыркнул, однако за дело взялся. Вставив монтировку между створкой и косяком, он навалился на импровизированный рычаг. Зеленоглазый хмуро наблюдал за потугами товарища, держа руку на кобуре. Наконец дверь с громким хрустом распахнулась, открыв взорам полицейских невзрачную прихожую. Вооружившись револьверами, полицейские медленно вошли внутрь.

— Никого, — доложил зеленоглазый из кухни.

— Никого, — эхом отозвался напарник из комнаты.

Вернувшись в коридор, они хмуро уставились друг на друга.

— Что думаешь? — спросил зеленоглазый. — Был здесь кто-то?

— Вряд ли. Пыли в комнате — море. А в кухне что?

— Та же ерунда. Заглянул в шкаф — пусто. Думаю, если бы Тайлер решил здесь схорониться, он бы наверняка жрачкой запасся.

— Тоже верно… — согласился напарник.

В этот момент из комнаты послышался грохот. Переглянувшись, копы рванули внутрь, однако это оказалась всего лишь оконная рама: поднявшийся ветер распахнул ее и теперь беспощадно трепал грязную занавеску.

— Наверное, щеколда разболталась, — решил зеленоглазый, — вот и открылась.

Напарник кивнул и, заметно расслабившись, убрал револьвер в кобуру.

— Пойдем? — спросил он, выжидающе глядя на компаньона.

— Пожалуй.

— Что Такеру скажем?

— «Все чисто», — усмехнулся напарник.

Озираясь по сторонам, они вышли в подъезд.

— Ну что, обратно в управление? — поинтересовался зеленоглазый.

Задумчиво наморщив лоб, напарник сказал:

— Тут неподалеку есть одна закусочная, где жарят обалденные сосиски. Может, заскочим туда по дороге?

— Звучит заманчиво. Они действительно так хороши?

— Лучше, чем ты можешь себе представить. Ну что, в путь?

— Добро.

Они живо спустились вниз и, забравшись в дежурную самоходку, покинули угол Ремесленной и Неймара. Теперь, после визита в квартиру несчастной миссис Блэр, они имели полное право озаботиться поздним обедом.