Сьюзан Маклеод - Сладкий запах крови

Я медленно прошлась вдоль стеклянной стены бара-галереи, краем глаза уловила какое-то движение и глянула вниз, на густую мешанину тел, пляшущих в ночном клубе на первом этаже. Сквозь стекло музыку почти не было слышно — лишь глухой отзвук, похожий на слабое сердцебиение. Тут я перестала смотреть на танцующих и обратила внимание на отражение в стекле.

Он стоял футах в десяти от меня, сцепив руки за спиной и крайне неумело притворяясь, будто и не смотрит на меня. С полсекунды я никак не могла его узнать, но потом память подсказала, кто это, — еще бы, разве можно забыть такие широкие плечи и такую мускулистую грудь: «настоящий гот» из «Пиявки и падалицы», герой-любовник, который строил глазки моей альтер-вамп. Только на сей раз мускулистая грудь вместе с цепочкой следов от укусов скрывалась под униформой служащего «Голубого сердца».

Дарий. Главный кровный раб Рио.

Ну, это не очень интересно.

Конечно, он был идеальным кандидатом на то, чтобы повиснуть у меня на хвосте. Я никак не могла его знать, к тому же он человек, да еще и местный служащий, зачем же его бояться, когда заведение битком набито здоровенными страшными вампирами?

Я не спеша пошла дальше и увидела, как его отражение двинулось следом.

Услышав тихий стон, я обернулась и наткнулась на взгляд знакомых синих глаз. Деклан из «Кровавого трилистника». Когда он улыбнулся мне с дивана, обнимая за голые плечи блондинку в красном топике-тюбике, расшитом блестками, я похолодела. И только потом поняла, что это не Деклан, а его брат Шеймус. И сладко стонала блондинка не из-за Шеймуса.

Рядом, прильнув к ее руке, стоял на коленях другой вампир. Насыщаясь, он тихонько мычал. Я вздрогнула от мерзкого воспоминания. Вампир поднял голову и ухмыльнулся, и я увидела еще одно знакомое лицо — Херувимчика из вампирской банды, которая напала на Газзу.

Я сделала мысленную пометку и, протолкавшись к выходу, побежала на первый этаж. Сзади слышались шаги Дария. Еще одна дверь вела в главный коридор клуба, где передо мной встала проблема выбора — первый, второй или третий зал старого кино. Мимо, хихикая, пробежали две девушки, распахнули дверь второго зала, и тихий коридор заполнила громкая пульсирующая музыка.

Оглянувшись, я увидела, что по лестнице спускается Дарий. Он скрылся из виду, и я выбрала зал номер один — ближайшую дверь — и тут же наткнулась на золотую жилу, точнее, на хорошенькую девушку, которая со скучающим видом стояла у длинного стола, накрытого белой скатертью.

— Привет, меня зовут Дебби, — обрадовалась она мне. — Добро пожаловать в «Укус на память». — Она улыбнулась, показав накладные фарфоровые клыки. — Сегодня мы рады представить вам прославленного Гордона Ракмана, руководителя и дирижера нашего оркестра. — Дебби показала на сцену.

В свете софитов блестело бледное лицо прославленного Гордона Ракмана, который деятельно дирижировал и небольшим оркестром перед собой, и танцевальным ансамблем у себя за спиной. Музыка была подобрана с тем расчетом, чтобы на танцплощадку потянуло кого угодно, особенно после шестидесяти. Именно столько и исполнилось большинству гостей в зале, и не потому, что это были вампиры.

Точно! Чаепитие с танцами, заявленное на сайте «Голубого сердца», — последний аттракцион клуба, очевидно популярный и потому прибыльный, но ведь состоятельные старики охотно швыряются и деньгами, и свободным временем. Оставалось надеяться, что собственной жизнью они все-таки не швыряются.

Осыпанные радужными зайчиками от громадной хрустальной люстры пенсионеры качались, словно поблекшие цветы на ветру. По большей части это были старушки, которые танцевали друг с другом, но несколько счастливиц кружили по залу в объятиях вампиров, одетых летчиками, моряками и солдатами времен Второй мировой, причем со всеми подробностями, вплоть до зачесанных назад набриолиненных волос, если, конечно, не обращать внимания на клыки. Темп изменился, и танцоры перестали клониться и качаться и принялись кружить вокруг партнеров, ловко подскакивая, так что даже ног было не разглядеть.

— Какой сложный танец, — улыбнулась я Дебби.

— Фокстрот, кажется. — Она мило наморщила носик. — Но я та еще балерина, так что могу ошибаться, потому-то я тут и стою.

— Ага. Наверное, им есть что вспомнить.

— Да уж, они стреляные воробьи! — Дебби засмеялась, и каштановый перманент заколыхался.

Красная губная помада в тон полнокровному румянцу, вызванному вампирским ядом, делала ее копией девиц с открыток сороковых годов. Даже болотно-зеленая форма с медными пуговицами и грубые ботинки выглядели как настоящие.

Дебби показала мне на поднос, уставленный широкими бокалами:

— Хотите коктейль «Голубое сердце» — подарок от клуба? Малина, черника и красный апельсин.

В бокалах была темно-красная жидкость, напоминавшая унылую старую кровь. Я взяла бокал и осторожно понюхала, чудом не выколов себе глаз голубым бумажным зонтиком.

— Безалкогольный?

Она кивнула:

— У нас в «Голубом сердце» алкоголь не подают. Мы пропагандируем здоровый образ жизни, ведь мы готовим себя и свой организм к принятию Дара.

— Многообещающе, — заметила я и вернула бокал, глядя на аккуратные точечки у Дебби на шее. — Но я, пожалуй, воздержусь.

Взвыл тромбон, мелодия завершилась, раздались восторженные аплодисменты, и музыканты завели жизнерадостный вальс, даже я его узнала.

Дебби виновато улыбнулась:

— Нашим постоянным посетителям он тоже не нравится. — Она нагнулась ко мне и прошептала: — Вы знаете, некоторые приносят выпивку с собой, вон как та старушенция у колонны.

Старушенция у колонны, с сединой, подкрашенной ярко-фиолетовым, спряталась за объемистой сумкой и подливала себе в бокал из карманной серебряной фляжечки. Она закрутила крышку, и печать «Голубого сердца» на тыльной стороне ее руки показалась мне черной язвой.

— Водка, наверное, или джин. Гардеробщики смотрят на это сквозь пальцы, — поведала мне Дебби тоном ниже. — Понимаете, в такие-то годы нечего и рассчитывать на Дар, правда? — Она украдкой хихикнула. — Кому охота жить вечно и выглядеть при этом старым и дряхлым? Да и никто из Господ не захочет таким покровительствовать.

Я подняла бровь:

— Тогда зачем им сюда ходить?

Дебби показала мне свою ладонь с печатью:

— Просто печать означает, что они разрешают себя укусить, а для старичков одной надежды уже хватает, к тому же это не только полезно для здоровья, но еще и бонусные очки приносит. Посетителей у нас более чем достаточно, большинство так никто никогда и не кусает. Администрации совсем не хочется, чтобы кто-нибудь из этого чайного батальона взял да и сыграл в ящик от инфаркта там или инсульта.