Александр Петровский - не магией единой

— Кинжал Эльзы украшен очень дорогими драгоценностями — золото, серебро, алюминий, бриллианты, изумруды и рубины. Может, ещё что-то, он перечислил только это. Кинжал продан одному из столичных ювелиров, тот, по условиям сделки, погасил долги магистра ростовщикам.

— Это те деньги, что обнаружила Тайная канцелярия?

— Да, мама.

— А в убийстве он так и не признался?

— Нет.

— Ничего, это необязательно. Расследование окончено, убийца найден. Цель убийства — как обычно, деньги. Завтра же возвращайся.

— Ты не расслышала? Он признался в краже, а не в убийстве.

— Это неважно. Возвращайся!

— Не понимаю.

— Что тут непонятного, Алиса? — хмыкнул Ник. — Магистр — вор, это уже доказано. Если он будет нечаянно убит при попытке к бегству, кто докажет, что он ещё и не убийца? Да только ничего хорошего из этого не выйдет. У меня в руках был подозреваемый ещё лучше, верующий мальчишка с кинжалом, да какой толк нам с фальшивого убийцы? Никакого совсем!

— Теперь я не понимаю, — призналась мама.

— Девчонку убили, чтобы герцог поднял мятеж. Насколько я понял, ваша специальная служба, Тайная канцелярия, тоже считает именно так. И ещё — ваши сыщики.

— Они, бывает, ошибаются. И те, и другие.

— Может быть. Мы не знаем, кто заказчик убийства. И не узнаем, если вы прекратите расследование. Но он есть.

— Ничего страшного. Нам хватит и убийцы.

— Не хватит, — Ник тяжко вздохнул, всем своим видом показывая, как он сожалеет, что ему приходится объяснять такие понятные вещи. — Тот, кто это затеял, подбросит герцогу сведения, что вы повесили убийство на первого попавшегося, а настоящий убийца его любимой дочери остался безнаказанным. Угадайте с трёх раз, как поступит герцог. А пока гадаете, отмените приказ об убийстве бедняги магистра. Надеюсь, он ещё жив? Ведь сначала его должны как следует допросить, вдруг он действительно убил девчонку?

— Отменю, — пообещала побледневшая мама и сразу же исчезла из шара.

— Чего она так перепугалась? — спросила я.

— Понимаешь, Алиса, чтобы объявить убийцей непричастного, мало убить его. Нужно ещё обеспечить молчание всех, кто об этом знает. Обеспечивать будет, я так понимаю, спецслужба. Как они это обычно делают? Прячут или убивают?

— Убивают, — почему-то шёпотом ответила я. — Так надёжнее.

— Ну, вот. Значит, после смерти магистра фехтования умереть ещё должны ты, я, трое сыщиков и твоя мать. Кто-то из тех, кого я перечислил, ей очень дорог. Вот и перепугалась за жизнь этого кого-то. Наверно, в основном за свою, но, может, и за твою тоже.

Поговорив с мамой, я совершенно утратила аппетит, но Ник после изматывающего поединка готов был есть за двоих, так что от ужина остались только пустые тарелки. Чай успел остыть, и Ник, сделав глоток, так скривился, что я без всяких просьб заварила ему заново и даже слегка остудила кипяток. Себе же сделала чай со льдом, мне так нравится гораздо больше.

Я пила ледяной чай маленькими глотками, пытаясь понять, почему мама скрывала от меня, что умеет говорить на языке Иного мира. Перед кем она изображала дурочку? Передо мной или перед посольскими? Чего она хотела этим добиться? Сделать так, чтобы трудность преодолела я? И потом вызвалась помочь с расследованием? Что ж, если так, ей это прекрасно удалось.

Или она показывала, что королевский министр внутренних дел — дурочка, и если Иной мир хочет сохранить выгодные торговые отношения, он должен помочь в расследовании? Это ей тоже удалось — хоть официально она получила безоговорочный отказ, они всё же послали сюда Ника. Другой вопрос, велика ли от него помощь. Как, впрочем, и от меня, если уж на то пошло. Но кого они могли послать вместо Ника? Вряд ли у них есть опытные сыщики, понимающие наш язык. Кстати, а где он научился так хорошо говорить по-нашему?

— Ник, а трудно выучить чужой язык? Наш, например?

— Наверно, — он пожал плечами. — Наш посол так толком и не смог. Или не захотел. Он же свободно говорит на нескольких языках, как почти все дипломаты.

— А тебе было тяжело?

— Нет. Учили папу, а мы с мамой рядом посидели. А его учили как следует. Торговцы должны вести переговоры без переводчиков, иначе толку не будет. Так папа говорит. Вот мы всей семьёй и выучились.

— Всей? У тебя нет братьев или сестёр?

— Есть ещё старшая сестра, она осталась там, за порталом. Сюда не захотела.

Пока мы разговаривали, я собрала всю грязную посуду в угол комнаты, кувшин вина поставила в шкафчик, а столик оттащила в сторону. Ник сразу же захотел опробовать трость, и отправился с ней в душевую. Пока он там делал то, что там делают, я забралась под одеяло и прижалась к стенке.

— Меч будем класть? — деловито спросил вернувшийся Ник.

— От твоего меча остался только оплавленный обломок, — напомнила я.

— Давай твой положим.

— Чтобы и его поломали? Природа ясно дала понять, что меч, разделяющий парня и девушку, в тот же день уничтожается. Нет, своё оружие я портить не собираюсь.

— Есть ещё шпага в трости. Можно положить её. В смысле, шпагу. Лезвие сохраняет хоть какую-то видимость приличия.

— Ник, вчера полночи никакого лезвия между нами не было. Случилось что-то страшное? А если тебя так беспокоят приличия, меч ни капельки их не добавляет. Это просто суеверие. Чтобы их соблюсти, кому-то из нас придётся спать на полу. Вот только кому — раненому воину или благородной леди? Почему бы тебе просто не лечь и не заснуть? Неужели ты меня боишься?

— Представь себе, боюсь, — буркнул Ник, но всё же залез под одеяло и повернулся ко мне спиной, даже не пожелав спокойной ночи.

Я немного огорчилась, что его отец, одновременно купец и дипломат, не смог научить сына самой обычной вежливости. Хотя, может, и научил, но Ник — стражник, а почти во всех отрядах стражи вежливо разговаривают только с начальством, вот парень и разучился.

А как вообще получилось, что сын торгового представителя, дипломата, который по рангу лишь чуть-чуть уступает посланнику — простой стражник? Торговый атташе говорил, что его сын служит в охране, но тогда я на его слова не обратила внимания. В королевстве ни один сын ни одного дипломата не мог бы оказаться в страже или войске, разве что офицером. Но Ник — не офицер. Неужели Иной мир так отличается от нашего?

— Ник, ты не спишь? — спросила я, слегка толкнув его в спину.

— Спал, — недовольно ответил он. — Но ты меня разбудила. У меня был очень тяжёлый день, да ты и сама просила меня лечь и уснуть. Что такого срочного случилось, Алиса?

— Скажи, как вышло, что твой отец — торговый атташе, а ты — простой стражник?