Ольга Пашнина - Беглянка

Немного.

Он вошел и тут же замер, давая привыкнуть. Кортни выгнулась, изящные пальцы девушки крепко сжали подлокотник. В полной тишине было слышно лишь биение двух сердец.

Он ждал достаточно долго. И думал о ней – тоже. Сил сдерживаться дальше уже не было, остановиться – тем более.

Кортни вскрикнула от боли, на пушистых темных ресницах появились слезы. Недостаточно готова, слишком поторопился, но назад пути нет. Он сделал несколько движений и, пользуясь тем, что Кортни закрыла глаза, провел рукой по ее груди. Красные огоньки окутали тело девушки, унимая боль, чуть помогая получить наслаждение, к которому она шла до этого. Совсем немного магии, только чтобы помочь.

Кортни расслабилась. Нежные, чуть припухшие от поцелуев губы дрогнули, когда он осторожно провел языком. Она ответила на поцелуй немного потрясенно, осторожно, словно не доверяла ему после боли, что он причинил. Но внутри их обоих стремительно разгоралось желание. Герберт перестал контролировать себя, входил глубже. Стоны девушки звучали в комнате слишком громко и, возможно, были слышны из коридора.

– Моя, – шепнул Герберт. – Скажи мое имя.

Едва слышно она его прошептала. Ему хватило. Острое наслаждение, граничащее с болью, взорвалось внутри. Кортни вскрикнула, магия рассеялась, оставив после себя лишь дрожь.

Герберт отодвинулся, еще не совсем контролируя движения, прижал девушку к себе, слушая громкие удары ее сердца.

Камин погас. В комнате стало заметно холоднее. Но сил подняться и вновь его разжечь не было.

Историю и право я сдала. Учитель только диву давался, как резко взлетели мои оценки. Пытался отправить сдавать с комиссией, но и там я показала если не отличный, то вполне приемлемый для колледжа уровень. Отец был доволен, и вскоре Герберт стал заниматься со мной дважды в неделю.

Историей, конечно. Узнай отец, что нас связывало помимо свитков и учебников, на улице оказались бы мы оба. Но, к счастью, он ни о чем не подозревал.

Для встреч мы использовали мраморную спальню. Это была спальня, переделанная в свое время из кладовой, а потому в ней было совсем небольшое окошко, а помимо кровати ничего туда толком не влезало. Спальня служила гостевой, и, когда в доме была лишь семья, никому и в голову не приходило туда заглядывать.

Зиму сменила весна, а короткий период капелей и слякоти вскоре сменился дождливым ожиданием лета. Близились школьные экзамены, назревал момент поступления в колледж. И чем ближе была эта дата, тем сложнее было улыбаться гостям или отчитываться за оценки перед отцом.

Или раздеваться перед Гербертом.

Я почти не спала. Мало ела. Часами смотрела в ненавистный учебник, а когда никого не было дома, кричала! Кричала, кричала, выпуская всю злость! И только благодаря этим моментам могла изо дня в день спускаться к ужину, целовать отца за завтраком, приветствовать учителя Ким. Да и вообще жить.

В моей жизни реальными были лишь эти минуты крика. Все остальное – словно в тумане, и даже часы, проведенные с Гербертом, казались сном. Странным, в чем-то неправильным, но позволяющим забыться сном.

Так пришло лето.

В день, когда я получила школьный диплом, отец заболел.

Мы готовились к очередной поездке в домик у озера, чтобы отпраздновать мое грядущее поступление. И теперь причин оставаться дома у меня не было. Кайла, Ким и Кристалл уже ждали в карете, а мы с Гербертом стояли у лестницы, обсуждая – как все думали – мои будущие предметы в колледже.

– Просто уйди спать за час до окончания, – усмехнулся мужчина. – Ты знаешь, где моя комната.

– Кайла…

– Кайла до последнего будет провожать гостей, а если и поднимется, то легко поверит в то, что ты заснула в ванне. У нас будет час.

Герберт будто бы случайно переступил с ноги на ногу, и его рука на пару мгновений коснулась моей. Я вздрогнула, отступила, чем вызвала улыбку мужчины. Ему нравилось меня дразнить. Доводить ситуацию до преступно опасного момента.

Кристалл и девчонки были в карете. Отец наверху и явно пока не собирался спускаться. Герберт сделал стремительное движение, я оказалась прижата к его телу, а поцелуй вышел грубым и поспешным. Я тут же вырвалась под мягкий бархатистый смех мужчины. Предательская дрожь заставила поежиться.

Сверху донесся грохот.

Не сговариваясь, мы сорвались с места, но увидели лишь лежащего на полу отца. Я остановилась на верхней ступеньке, а Герберт подскочил к другу и щупал пульс. За последние дни отец осунулся и немного похудел, Кристалл считала, это от злоупотребления выпивкой и неправильного питания, но теперь, похоже, стало ясно, что дело не только в этом. Отец был болен.

– Папочка! – Ким, вернувшаяся за чем-то в доме, прижала ладошки к лицу и бросилась обнимать отца.

А я стояла, сжимая побелевшими пальцами перила, и пыталась вызвать внутри себя беспокойство.

Я тенью скользнула по коридору, даже не потревожив пламя свечей. И кто додумался ставить свечи? Где магические светильники? Они были слишком яркие для отца, но здесь-то отца не было. Мне вдруг подумалось, что мы все превратились в эти свечи. Готовые, чуть что, погаснуть, оставив едва заметную струйку дымка.

Дверь, из-за которой доносилось хриплое дыхание умирающего, я проскочила быстро. И лишь в конце коридора выдохнула. Эта дверь была у́же прочих, а едва я ее распахнула, в нос ударил необычный цветочный аромат. Тягучий, сладкий.

Герберт стоял у окна. Зачем он смотрел на ночной сад? Мне всегда было страшно увидеть среди темных деревьев что-то… потустороннее и неизведанное. А у этого мужчины были стальные нервы.

– Кристалл уволила Рози, – сказала я, желая хоть как-то нарушить эту тишину.

– Карл никогда не отличался чуткостью к близким. Он хочет, чтобы за ним ухаживали вы.

– Ким готова, но Кристалл сказала, что не позволит.

– Мудрая женщина, – хмыкнул Герберт, приближаясь.

Его руки одна за другой вытаскивали шпильки из моих волос, принося облегчение.

– Расслабься, – шепнул он, – скоро все кончится. Это не навсегда.

– Хорошо бы, – устало вздохнула я. – Как твой суд?

– Ты хочешь говорить о суде? – Горячие губы коснулись шеи, я с шумом втянула воздух. Плеч коснулась прохлада.

И вдруг Герберт отстранился. Я непонимающе открыла глаза. Мужчина остановился у небольшого столика, каким-то чудом втиснутого в небольшое пространство комнаты. Платье скользнуло к моим ногам. Не давая себе времени на смущение, я шагнула к постели. Сидеть было не так… волнительно.

– Завтра выходной. Мне придется уехать в Даркфелл после обеда, и там я проведу ночь. Взял бы тебя с собой, да Кристалл не оценит. Хочу сделать тебе небольшой сюрприз. Ты знаешь, что значит твоя фамилия?