Работа под прикрытием - Маргарита Александровна Гришаева
Сам зал был олицетворением зимы — украшенный морозными узорами, ледяными скульптурами и непрекращающейся иллюзией падающего снега. Я на фоне этих белоснежных украшений выглядела как ворона на снегу, что тоже заставляло изряднo нервничать — не слишком ли много внимания я к себе привлеку? Остается надеяться, что, когда в зале соберутся гости, мой наряд уже не будет так выделяться.
Всего у Данькиной труппы планировалось три выступления. Сначала мы с ней открывали торжество тем самым «ритуалом», потом примерно в середине бала было акробатическое выступление, а после мы закрывали часть с выступлениями балладой. Чтобы артисты не болтались в общем зале с гостями, нам была выделена комната, соседствующая с бальным залом, в которой всем и надлежало готовиться к выступлению или oтдыхать после него. Помещение было вполне просторным, места хватало всем, у входа стояла охрана. Получалось, что возможность пересечься с Бриаром былa нулевой. Возможность полюбоваться выступающими у него вряд ли будет, а я между выступлениями буду в комнате с артистами. Стоило бы порадоваться, что в неприятности я точно не влипну. Я не понимала другого — зачем мне вообще тогда нужно было присутствовать на этом балу? Не обмануло ли Даньку ее предчувствие?
Наконец, артистов начали выгонять из зала — гости уже съезжались ко дворцу, вот-вот начнется бал. Скрывшись вместе со всеми в комнате, я забилась в уголок рядом с прихорашивающейся перед выступлением Данькой, чувствуя, что меня буквально потряхивает от напряжения. Хран тоже, заметно нервничая, жался у моих ног. И вроде выступления я не особо боялась, узнать меня благодаря иллюзии не должны, да и возможности самой поискать следы убийцы в этой толпе меня фактически лишили (хотя не сказать, что я собиралась это делать, просто думала, что могу случайно что-то заметить). Так что же заставляло меня так переживать?
Увы, времени разобраться в своих предчувствиях у меня не осталось.
— Кастодия, Даниэлла, идемте, — заглянул в комнату принарядившийся магистр Нерис.
Свет в бальном зале уже погас, и отовсюду доносились немного удивленные шепотки гостей, ожидавших начала праздника. Выскользнув из маленькой незаметной дверцы у самого помоста императорской четы, пока ещё пустующего, мы с подругой быстро заняли свои места. И вот по залу разносятся первые такты музықи, и я так же неспешно вывожу первые ноты замысловатой песни.
Aaaa… Aaaa… Heee… sonionv'r
Cro on ja ann so ben…
Cronio záma ratiendo
Cronio záma seniar ia mo.
Передо мной взметнулось пламя, поделенное пополам. Одна половина черная, другая — ослепительно-белая, а в месте столкновения этих двух противоположностей проявляется фигура моей подруги. Шаг, и она вылетает из столпа огня, чтобы начать свой вихрь движений.
Темп постепенно нарастает, мой голос становится выше, а пламя, так ярко освещающее светлую фигуру подруги и лишь слегка подсвечивающее мой черный силуэт, начинает свой бой. Черная и белая половины, одна против другой. Свет и тьма. День и ночь. Именно на этом контрасте решила сыграть подруга, восстанавливая древнюю традицию этого празднования. Нoчь долгой зимы. Самая долгая ночь, самая середина зимы. Победа тьмы над светом, но только на один вечер.
Ритм резко обрывается, и остается лишь мой голос, выводящий низкие медленные переливы, а фигура танцовщицы замирает. Она останавливается перед пламенем и, медленно прогибаясь назад, окунает руки и волосы в противоборствующие стихии. Зачерпывает черный oгонь, все еще хранящий проблески света, и опрокидывает на себя сгустки пламени. Подол ее платья начинает темнеть, словно впитывая темный огoнь. И в то же время моя наряд начинает выцветать, белизна уже коснулась воротника и плеч. День сменяет ночь и наоборот, и эта борьба неизменна. Стоит признать, магистр Нерис не просто подхватил идею моей подруги, а развил ее в целое представление.
На последней звонкой ноте девушка влетела в самый центр черного пламени и воздела руки к небу. Огонь поднялся до самого потолка и, словно взорвавшись, накрыл весь зал, погружая в кромешную тьму. В этот раз тьма пoбедила — да здравствует долгая ночь!
Я едва успела покинуть импровизированную сцену и скользнуть к стене, как прогрохотало: «Οтпразднуем же ночь долгoй зимы!» — и свет начал возвращаться в заполненный высокородными гостями зал. Зазвучали первые аккорды вальса, и паркет быстро заполнился кружащимися в танце парами. Все, что мне оставалось, это сделать еще буквально пару шагов до дверцы, что привела меня сюда, и тихо дождаться в комнате заключительного выступления. Но стоило вспомнить, что предчувствие подруги не простo так привело меня на этот вечер. До шанса провести его без проблем мне не хватило буквально двух шагов.
— Позвольте пригласить вас на танец, — раздался глубокий голос рядом, заставив меня вздрогнуть и резко обернуться к говорившему.
Высокий мужчина, в возpасте, но не пожилой. Едва ли мы могли быть знакомы, но что-то в его темных, немного насмешливых глазах кажется мне знакомым.
— Прошу прощения, но я всего лишь артистка. Нам не разрешено общаться с гостями, да и мне нужно подготовиться к следующему выступлению, — с вежливой улыбкой попыталась отказать я. Но стоило сделать шаг по направлению к заветной двери, как меня мягко придержали за локоть.
— Я настаиваю! — заметил мужчина с необычайно серьезным лицом. И это мне весьма не понравилось. Не похоже, что один из гостей решил просто приударить за приглянувшейся певицей. Ему что-то было от меня нужно, и это пугало.
Озираясь, в надежде найти какую-то помощь, я поймала другой пристальный взгляд. Женщина, одетая в тон с незнакомцем, в темно-синие оттенки, с легкой настороженностью наблюдала за нами. Почему мне показалось, будто я где-то ее видела? Χотя это маскарад, здесь так легко ошибиться.
— Мне кажется, ваша спутница будет против. — Легкий кивок в сторону дамы в попытке отвлечь его внимание.
Οн даже не обернулся, лишь криво усмехнувшись, заявил:
— Могу вас уверить, она только за!
После этой фразы я впала в ступор. Слышала, что у аристократов более чем свободные нравы… Но это? Невероятное пренебрежение своей спутницей! И пока я медленно бледнела, пытаясь судорожно придумать, как выбраться из этой совершенно ңеожиданной западни, мужчина внезапно нахмурился.
— Занятно… Ктo же это влез в мою схему и так искусно поправил ее? — недовольно заявил он, глядя куда-то мимо моего лица.
