Жена напоказ - Елена Сергеевна Счастная
Ивлина замолчала, внимательно разглядывая свои сложенные на коленях руки. Я ещё миг ждала продолжения, но его не последовало.
– И о его позоре узнали все…
– Нет. – Аспирантка презрительно фыркнула. – Узнали о моём позоре. Мол, это я хотела его соблазнить, чтобы получить нужные мне исследования и заклинания. А затем ещё и навредила ему. Он сидеть не мог неделю от сыпи на… по всей…
– Плохо, что не месяц, – хмыкнула я. – Пожалуй, я попрошу у тебя мешочек такого порошка. На всякий случай.
Ивлина улыбнулась, всё же не сумев скрыть гордость от собственного поступка. Признаться, на её месте я поступила бы так же. И сейчас мне скорее было смешно от того, как рыжая девица ювелирно сыграла на похотливости и наглости того, кто возомнил, что может требовать плату там, где достаточно просто вежливости.
– Был большой скандал. Но, к счастью, меня не отчислили из аспирантуры. Заступились многие преподаватели нашего факультета. А вот мадам д’Амран была очень недовольна. Пострадал её заместитель. Тот, кого она прочила на своё место, если на следующих выборах ректора победит она.
И тут я поняла, о ком идёт речь, хоть имени девушка и не назвала. Надо же, именно тот магистр, всегда такой учтивый и сдержанный, производил вполне благопристойное впечатление. Но, как известно, за маской вежливости и приятной внешностью порой скрывается скверно попахивающее нутро.
– Странно, что я не слышала никаких слухов о случившемся.
– Такое не выносят на всеобщее обозрение. – Ивлина развела руками. – А уж тем более перед учредителями Фонда.
И то верно. Похоже, у меня теперь есть ещё одно маленькое дельце – не допустить, чтобы маг, который позволяет себе подобное отношение к адепткам или аспиранткам, занял высокое положение в столь уважаемом заведении, как Санктур.
– Ну что ж, – я улыбнулась, стараясь поскорее сгладить неприятные воспоминания, которые Ивлина сейчас наверняка перекатывала в голове, – теперь я готова слушать, какие у тебя для меня есть новости. Ты что-то поняла?
– Поняла, – сразу оживилась та. – Но, боюсь, нам придётся ещё кое-что исследовать. Потому что источник заразы не в самой земле, где растут лозы.
– Так где же, если не там? Если заклинание наведено не “с воздуха” и не появилось из земли… – я осеклась, уже начиная догадываться.
– Скажите, – проговорила Ивлина, подпитывая мои подозрения, – ту часть виноградника поливают из отдельного водоёма?
– Да. – Я уверенно кивнула. – Нам пришлось устроить отдельный пруд для полива. Так было удобнее.
– Скорей всего, отравлена именно вода. Но мне нужно взять забор образцов, как вы понимаете. И трудность в том, что это может оказаться не конец. Потому что пруд набирается…
Она дала мне возможность закончить мысль:
– От ручья. Он питается от рукава реки, что течёт неподалёку.
– А значит, следы заклятия могут затеряться неизвестно где. Это плохо, если вы хотите отыскать источник. Но есть и положительная сторона. – Ивлина коротко коснулась моей руки. – Вода гораздо лучше сохраняет структуру заклинаний. И расшифровать его я смогу намного точнее.
– Ну хоть что-то во всём этом есть хорошее! – От сердца тут же отлегло. – Тогда сегодня снова отправимся в Шато.
И я ещё не успела развить мысль и построить план действий, как к нам подошла служанка и звонко сообщила:
– Привезли ваш заказ от мастера Паскаля, миледи.
Вот ещё одна приятная мелочь: посыльный доставил моё платье для пикника. Портной, как и всегда, очень расторопен и услужлив перед самыми важными клиентами. Меня он ни разу не подводил: ни в посадке платья по фигуре, ни в сроках пошива.
– Идите в столовую. Там уже наверняка подают обед. – Я повернулась к Ивлине. – Я только проверю свой заказ и присоединюсь.
Девушка, кивнув, ушла. А я поднялась в свою комнату, держа в руках коробку, педантично перевязанную лентой с биркой мастерской Паскаля.
От упаковки исходил лёгкий приятный аромат: наверняка внутри лежит пучок подсушенных трав и цветов – отличительная черта мастера. Он любит, чтобы изготовленные им наряды приятно пахли истинной свежестью.
Но когда я откинула крышку, то сразу позабыла о платье. Потому что внутри, кроме него и того самого фирменного букетика от портного, лежал ещё и большой конверт, явно с какими-то бумагами внутри.
Сколько я ни вертела его, не отыскала никакой подписи. Зато запечатан он был сургучом с вензелем дома де Ламьеров. Может быть, от Ксавье? Вот только как оказался здесь, вместе с моим платьем?!
Я торопливо открыла его, резко плюхнулась на кровать. И, подпрыгнув на упругой перине, замерла, жадно читая отправленное мне послание. С каждой строчкой моё сердце то замирало, то принималось колотиться как сумасшедшее – то от радости, то от неверия, что я и правда вижу всё это своими глазами.
Гнев Первородных! А ведь месье дознаватель точно порождение Бездны, как и его пёс!
Иного источника его прозорливости я никак не могла придумать. Как и другого мужчины, кто ещё мог провернуть всё это.
Ведь на руках у меня было заключение по исследованию ауры Перетта. Где ясно говорилось о том, что никакие заклинания, которые могли бы навредить Фабрису, им просто не могли быть использованы.
Подобная глубина расследования не доступна обычным сыскарям жандармерии. И их чтецам аур тоже. И вряд ли она доступна Ксавье, как это ни прискорбно.
Но теперь я лично и во всех подробностях могла изучить приложенные к письму копии документов. Схемы, формулы заклинаний, ровные строчки сделанных на их основе выводов. Не такая уж Перетт значительная личность, чтобы его делом занимался сам королевский дознаватель. Но он всё же занялся – и поэтому сейчас меня одолевали очень смешанные чувства.
Зачем? Неужели лишь из непобедимой жажды справедливости Ренельд де Ламьер обременил себя посторонними хлопотами? Что вообще творится в его наполненной сразу сотней задач голове? И как только она не разрывается на части!
Моя, например, уже была опасно близка к этому.
Но пришлось заставить её ещё немного потерпеть. И ненадолго отложить крайне любопытные документы.
Мы с Ивлиной снова наведались на виноградник. Почти до самого вечера топтали слегка заболоченный берег пруда, из которого с помощью особо устроенных каналов вода попадала к заражённым лозам. Изгвазданные в глине, с сырыми подолами, чуть съехавшими набекрень шляпками и полной сумкой образцов мы вернулись в имение, весьма довольные
