Ила Опалова - Криминальная фантастика (сборник)

Когда они вошли в парк, Глеб окончательно убедился, что рядом с Машей идет убийца. Конечно, это он толкнул девушку под машину, Маша не ошиблась. Ему нужен был повод познакомиться.

За кустами, рядом с поваленным деревом, Иван остановился. Глеб, шедший за ними в том же темпе, шаг в шаг, напряженно замер. Он видел, как преступник снял свой старый джемпер, постелил его на траву и стал крошить на него розы. Усыпав все лепестками, усадил Машу на цветочное сиденье. Она удивленно смеялась, словно рассыпались колокольчики: все было так неожиданно и необыкновенно!

Вжавшись в дерево, Глеб видел, что у Ивана стали подрагивать руки, а глаза приобрели лихорадочный блеск: убийце не терпелось взяться за свое отвратительное дело. Он достал нож, воткнул его в апельсин, и стал открывать шампанское.

— Все должно быть красиво, — бормотал он. — Я художник… Подожди, миленькая, нетерпеливая моя…

И тут Глеб не выдержал. Неожиданно для себя он выпрыгнул из-за дерева и стремительным ударом оглушил убийцу. Лицо Маши исказилось от страха, а он схватил ее за плечи и стал трясти.

— Мои розы — на помойку, а его цветочки — к сердцу? Мои, значит, — на помойку, а его — ублюдочные — к сердцу!?

Его большие пальцы уперлись девушке в шею, кожа под ними была нежная, тонкая. Глаза Маши, полные ужаса и узнавания, казалось, заполнили все ее лицо. И большие ладони Глеба сами собой замкнулись вокруг беззащитной шеи.

До него не сразу дошло, что в его руках труп. Он брезгливо расцепил пальцы. Надо что-то делать! В стороне зашевелился оглушенный Иван. Глеб достал пистолет и стал трясти Ивана за плечо, приставив к виску оружие.

— Поднимайся, поддонок! Что ты там хотел сделать? Быстро, а то пристрелю! Стягивай с нее одежду… затяни трусики на шее… нарисуй ножом крест… С изнасилованием не получится… Черт с ним! Облей тело шампанским… — сам Глеб делал снимки. — Отлично! Полковник будет доволен. А теперь документы!

— У меня нет документов, они дома… — Иван решил, что он сошел с ума.

- Тогда идем домой, — приказал Глеб.

12 сентября

— Убийца Марии Рощиной — Иван Сомов, называет себя художником, проживает на улице Парковой. Вот фотографии и документы.

— Молодец! — полковник кивнул. — Иди, отдыхай.

Глеб, сделав шаг к выходу, остановился и спросил:

— Разрешите обратиться?

— Да, что такое? — вцепился в него взглядом полковник.

— А почему мы не предотвращаем преступления?

- Это вопрос к законодателям. Они вообще скрывают возможность передвижения во времени… — полковник подумал, потом кивнул на стул. — Садись, Глеб. Я вижу, ты устал. Если мы будем мешать преступлениям, за что мы будем судить преступников? А ведь зло должно быть наказуемым! И если не будет преступников, зачем наше ведомство? Это парадокс: преступления нужны, чтобы существовала наша служба, а наша служба необходима, чтобы раскрывать эти преступления. Так всегда, и в любой стране. Моя мысль покажется тебе кощунственной, но такие яркие события, как убийство этой журналистки, заставляет правительство щедрее финансировать нашу работу. Увы, преступления нужны людям. Да, да! Они делают жизнь обывателей интереснее, — полковник помолчал, потом подмигнул Глебу, — Я понимаю, вмешаться, помочь красивой девушке, вступить в борьбу легче, чем быть сторонним наблюдателем… Но за это вам и хорошо платят! Можешь написать заявление на отпуск.

Глеб шел домой. На больших уличных экранах лицо полковника было огромным. Транслировали интервью по поводу последнего преступления.

— Для раскрытия убийства Марии Рощиной вашему управлению понадобилось менее суток. В чем секрет такого успеха?

— Новейшие технологии, а главное — люди. У нас честные, самоотверженные сотрудники. Налогоплательщики могут быть спокойны: их деньги используются по назначению, и любое преступление будет раскрыто. Мы всегда защитим их от преступников.

В душе у Глеба была пустота, только пальцы не хотели забывать шелковистую нежность беззащитной кожи. Они стали подрагивать.

Без страстей Фантастический рассказ

Отец сидел в массивном кресле перед камином. Языки пламени, словно пальцы иллюзиониста, являли то феерический цветок, то золотую птицу, то тянущуюся кверху желтую траву.

Дочь сзади обняла отца за плечи и прижалась щекой к его небритой щеке.

— Я так соскучилась, па! Переезжай к нам… У нас хорошо, мы тебе отведем большие комнаты внизу, — проговорила она.

— Нет, Ирочка, — покачал он головой, этот дом помнит Соню — твою маму…

— Не дом, а ты, — ласково поправила отца дочь, а про себя подумала: «Он постарел: все старики сентиментальны».

Она оглядела гостиную. Бледные, словно поседевшие, стены смотрели на нее полукруглыми окнами. Все те же портреты с замершим счастьем в глазах: молодые отец и мать… Вот она, Ирина, смешная маленькая толстушка, а вот она взрослая. Дочь остановила взгляд на большом свадебном фото: она и Максим. Остальных ее мужей на стенах нет. А вот ее обожаемый сын Сережа.

Словно следя за ней взглядом, отец спросил:

— Как там внук?

— Нормально! — живо отозвалась дочь. — Правда от него ушла Кира.

— То есть, как ушла? — выпрямился в кресле отец. — Сергей и Кира разошлись?

— Ну, да, — недовольно подтвердила дочь. — Но раньше…то есть в мое время, это была рядовая ситуация. Ты же знаешь, я выходила замуж пять раз, и ничего… И сейчас со всеми своими мужьями дружу…

Отец поморщился: брачные рекорды дочери ему были явно неприятны.

Дочь поняла его и стала оправдываться:

— Папа, это тебе повезло: ты встретил такую замечательную женщину — мою маму… И ты однолюб. Не все же такие! Я, например…

— Максим был замечательным мужем, — возразил отец. — Он тебя по-настоящему любил.

— Он меня по-настоящему измучил своей любовью. Это ужасно — постоянная ревность. Что ты сказала Ване? Почему ты так посмотрела на Петю?..

Они замолчали. Отец вспомнил, как Максим лег в сугроб под окнами их московской квартиры, густо падал снег, и ярко светил фонарь. Он, отец этой вертихвостки, случайно выглянул в окно и сначала решил, что ему мерещится, будто на снегу лежит сверкающая человеческая фигура. Выскочив на улицу, он тряхнул парня и потащил домой, не сразу поняв, что это зять. А тот плакал: «Я не хочу жить! Она ушла без меня! Дайте мне какое-нибудь ружье!»

Дочь вздохнула:

— Папа, жизнь мне отомстила за Максима. Денис отыгрался на мне по полной…

Денис был пятым мужем дочери. Живя с ним, она начала пить. Это было тяжелое время.

Ирина вспомнила жуткие сцены ревности, которые она закатывала Денису. Когда он ушел, она за один день похудела на два килограмма. Ирина не спала ночами, и боль в сердце не оставляла ее ни на минуту. Только через три года, она потихоньку стала приходить в себя. Но как она была с ним счастлива до их разлада! Было наслаждением просто прижаться к нему и вдыхать его запах. Ни один мужчина не пробуждал в ней таких безумных чувств.