Светлана Тулина - Мартовский кот Шредер Инги

И тогда она его убила.

Выстрел в блок питания мог быть случайным. А мог и намеренным — когда Синди попыталась перенастроить портал и поняла, что это невозможно. Главное, что увиденные порталы сыграли с ней злую шутку — она была уверена, что с их помощью может удрать отсюда куда угодно, а убийство припишут любовнице, потому и решилась.

И оказалась в ловушке — запертой в боксе вместе с трупом мужа. Ей не хотелось в колонию, и сбегать на Весту тоже не очень хотелось — условия там если и лучше, чем в колонии, то не намного. А больше выходов не было. Вот она и покончила разом со всем, надеясь, что двойное убийство припишут ненавистной сопернице. Она не учла только фактор времени… Так в чём же я ошибаюсь?

— Мрня! — вынес суровый вердикт кот. Всё это время он молчал, сосредоточенно вылизывая заднюю лапу, но теперь вынужден был прервать свое занятие — Клейси отступила на полшага, отодвинув ногу, на которую он всё больше и больше опирался. Кот, потерявши опору, завалился на спину и возмущённо взмякнул.

— А вы романтик, Индрю. Кто бы мог подумать…

Солнце зашло, и на берегу быстро темнело. Лишь от двери в скале тянулась жёлтая полоса света, перерезая пляж пополам, до самой воды. Клейси стояла спиной к этой полосе, и лица её Индрю видеть не мог, но улыбочку, быструю и язвительную, отчётливо слышал в голосе.

— Так в чём я не прав?

— Красивая версия. Такая… удобная. Индрю, вы слышали теорию о множественности миров и материальности мыслей? Все наши мысли где-то воплощены в реальность. Абсолютно все. И где-то наверняка есть мир, в котором всё случилось именно так, как вы рассказали. Не знаю, лучше ли тот мир, чем наш… не уверена. Но он теплее.

— В чём я не прав, Клейси?

— В мелочи. В одной такой маленькой… мелочи. — Она передёрнула плечами, словно действительно мёрзла, хотя на пляже не было прохладно, нагревшиеся за день камни щедро отдавали тепло ночному воздуху. Индрю стоял на тёплых камнях босиком, и ему не было холодно, так что и Клейси не с чего было мёрзнуть.

— Синди не могла покончить с собой. Вот и всё.

— Почему? Женщина в отчаянье способна и не на такую…

— Из-за третьего закона роботехники, Индрю. Синди была киборгом.

— Н-дя! — высокомерно подтвердил снизу рыжий нахал, и всем весом привалился теперь уже к инспекторским ногам, сочтя их более надежными. Завозился, устраиваясь поудобнее, замурчал.

— Синди не могла покончить с собой. И убить Лешли она тоже не могла. Первый и третий законы обязательно прошиваются всем моделям, элитным тем более, с особым тщанием. И подставить Ингу она тоже не могла — согласно второму закону, но это уже так, мелочи…

— Киборгами были…

— Да. Ему нравилась Инга, но жениться… Не из-за предков — он, кстати, всего лишь девятнадцатый в роду. И последний. Очень гордился — тем, что последний. Не любил детей. И предков терпеть не мог. Лозунг его кампании: «Искусственное — лучше!». Начинали они с собачек, маленьких таких, для богатых дамочек. «Наш песик писает духами!», несколько базовых запахов на выбор, окрас и характер — по желанию владелицы… но домашние любимцы — это только начало, сейчас выбор по каталогу куда шире. Идеальные горничные, лучшие нянечки, вышколенные гувернантки… для нестандартных детей — модель Мэри Попинс, очень популярная, кстати. Правда, цены у них… Ну так элитные киборги никогда не были товаром широкого потребления — штучная работа, не больше десяти экземпляров в серии. Последняя запущенная в массовое производство новинка — высококлассные массажисты.

— Синди — массажистка?

— Нет, конечно! Глава и владелец «Кибериона» не может иметь обычную живую жену, это плохо скажется на имидже кампании. Но взять в жёны собственную массажистку, пусть даже и высшей пробы? Моветон. Синди — опытный образец, ещё не пущенный в серию. Базовая модель «Ева», девятая модификация.

— Девятая?

— Ну да. Восемь запущенных в мини-серии модификаций. Три из них апробированы лично владельцем кампании в брачных контрактах разной продолжительности. Он действительно их тестировал, в том числе и тут. Одно время носился с идеей киборга-супер-девочки, но вроде как поостыл. Наверное, понял, что на жёнах заработает больше. Он действительно их тестировал тут — всех, и Ингу тоже. Это есть в его контракте, закрытая информация… если бы вы не ушли так поспешно, я бы обеспечила доступ.

Попрыгунчик был прав — вторая версия рассыпалась даже быстрее, чем первая. А могла бы даже и не возникнуть — не решись он на прогулку по пляжу и дождись Клейси в боксе. Третьей версии как не было, так и нет. И что теперь?

— Я хотел бы поговорить с Ингой.

— Какая удача. Она тоже хотела с вами поговорить. Я провожу.

Её голос совершенно лишен эмоциональности. Так почему же в нём всегда слышится язвительная издёвка?

Допрашивать красивую девушку сложно. Особенно, если красива она профессионально. Хуже, пожалуй, может быть только допрос профессионального психолога, который чуть ли не на каждый второй твой вопрос отвечает встречным-заинтересованным: «Вас это беспокоит?» или «Вы хотите об этом поговорить?»

А уж допрашивать профессионально красивую девушку с двумя диссерами по атопсихологии…

Именно поэтому Индрю отказался от предложенного Клейси кабинета и предпочёл провести допрос по категории лайт-зет, в виде беседы в непринуждённой и привычной объекту обстановке. Клейси согласилась легко, и даже поблагодарили инспектора за заботу о и без того перенервничавшей девушке. Лицо её было непроницаемым, а по голосу Индрю так и не понял — то ли действительно она именно так восприняла его желание под благовидным предлогом осмотреть ещё личное пространство свидетельницы, то ли подыграла просто.

Обычно комната, в которой женщина провела хотя бы пять минут, может очень многое об этой женщине рассказать. Женщинам свойственно в любом, даже самом временном пристанище устраиваться словно бы надолго, переделывая под свои нужды и привычки ближайшее окружение — и, тем самым, перенося на них часть себя, фиксируя, подстраивая и разнашивая пространство, как новые туфли. Комната, в которой женщина живёт достаточно долго — худший предатель, готовый вывалить всю подноготную своей хозяйки первому же достаточно внимательному наблюдателю. И чем сильнее женщина пытается что-то скрыть — тем явственнее оно отпечатывается в ее окружении.

Индрю любил допросы по форме лайт-зет ещё и потому, что в знакомой и родной обстановке человек расслабляется, чувствует себя более защищённым, не выстраивает психологических баррикад. Такой расскажет гораздо больше, чем намеревался.